Холодные тени

Подтянутый, крепкий, коротко стриженный, с цепким внимательным взглядом синих глаз. Даже если бы Тимофей не знал, чем занимается Вернер, принял бы его за военного. Или за полицейского.

Тимофей пожал протянутую ладонь, сильную и жесткую.

– Меня зовут Тим.

– Рад знакомству. Проходите.

Вернер провел их в гостиную, усадил в кресла, принес по банке кока-колы.

– Тиму нужно найти доказательства! – объявила Габриэла, с громким стуком ставя банку на подлокотник кресла. – В полиции думают, что это Тим напал на своего отчима! А он не нападал.

– Лучше называть вещи своими именами, – сказал Тимофей. – В полиции думают, что я его убил.

Габриэла посмотрела на него укоризненно. А Вернер кивнул:

– Я немного знаком с материалами. Когда ты позвонила, просмотрел кое-что… Это не мой участок, но дело громкое. Слухи и до нас долетают. – Он внимательно разглядывал Тимофея. – Расскажи, как все было.

– Если вы ознакомились с материалами, то наверняка видели мои показания. Я не скажу ничего нового.

– Вот что, парень. – Вернер наклонился к нему. – Ты ведь под следствием, так?

Тимофей кивнул.

– Тебе наверняка запретили покидать свой район, – продолжил Вернер, – запретили даже ходить в школу. Если бы у меня хоть на мгновение возникла мысль, что ты можешь представлять опасность для моей сестры, тебя бы здесь не было. И ее рядом с тобой – тоже, уж об этом я бы сумел позаботиться. Но Габриэла уже год при каждом удобном случае рассказывает о своем необычном друге, все уши мне прожужжала. Я уверен, что ей ты вреда не причинишь… Но. Не причинишь – ей. Понимаешь? Относительно твоего отчима – все, на что можно опереться, это твои собственные слова, что ты его не убивал. Так ведь?

– Нет.

Вернер вопросительно наклонил голову набок.

– Я не говорю, что не убивал Штефана, – пояснил Тимофей. – Все, что могу сказать, – я не помню, что там было. И утверждать что-то с уверенностью, как это делают ваши коллеги, не берусь.

– Как это – не берешься? – возмутилась Габриэла. – Никого ты не убивал! Для чего тебе было убивать Штефана?

– Он не контролировал себя, – по-прежнему глядя на Тимофея, сказал Вернер. – Во время таких припадков, как у него, может случиться что угодно. Причинно-следственные связи тут не работают… И что же – ты хочешь сказать, что готов услышать любой вывод? Убивал ты на самом деле или нет – для тебя не имеет значения? Так?

– Так. Значение имеет только истина. Если Штефана убил я, я хочу в этом убедиться. Если я не убивал – хочу убедиться в том, что не убивал.