Холодные звезды

Рука сама собой полезла в карман и вытащила один из медицинских пистолетов. Разумно ли тратить порцию драгоценного лекарства? Я понятия не имела, какая дозировка поможет, будет ли того, что есть, достаточно, чтобы вылечить двоих, или не хватит одному. Когда голова заболела от сомнений и страхов, я решительно подступила к Бизону. Сняла защитный колпачок с иглы и с размаху вонзила шприц в плечо больного. Лекарство с шипением автоматически впрыснулось в тело. Отбросив использованный кусок пластмассы, я вгляделась в лицо Бизона. Сама не знаю, чего ожидала. Улучшений в первые же секунды?

Послышался стон Кая. Я кинулась к нему. Он успел сбросить шкуру, ноги беспокойно ерзали, лицо исказилось. Жар вернулся. И так быстро… я буквально разрывалась, не зная, за что хвататься. Схватилась за новый шприц. Поняла, что не могу ждать и гадать: поможет-не поможет. Впрыснув лекарство и Каю, взялась за обтирания.

Так длилось несколько часов. Едва я успевала сбить температуру у одного, жар возвращался к другому. И все-таки мне казалось, что у Бизона дела обстоят хуже. Его кожа стала бледной, под глазами набухли фиолетовые мешки. Он выглядел жутко. Каких-то изменений после укола я не заметила. Меня очень беспокоил его пузырек. При очередном осмотре он вроде бы стал больше.

Тогда я решилась на следующий шаг. Прокалила на огне нож. Сжимая рукоять вспотевшей ладонью, приблизилась к Бизону. Аккуратно отвернула его голову, открывая доступ к пузырьку. Поддела острием кожистый мешочек, надавила…

Жидкость брызнула на постель. Еще немного вытекло, а затем все прекратилось. Снова докрасна раскалив нож, я вернулась и прижгла пораженный участок. Бизон даже не вскрикнул от боли. Так и остался лежать в прежней позе с повернутой головой. Нехороший признак. Но я не позволю пузырям расти. Вот что казалось самым страшным. Уже несколько раз доводилось видеть обезображенных больных. Нет, я не допущу, чтобы Кай и даже Бизон превратились вот в это.

Перед рассветом удалось подремать. Совсем недолго, потому что Кай начал метаться. Протирая воспаленные от трудной ночи глаза, я подползла к нему. Откинула шкуру, подумав, что ему стало жарко. Тогда-то и заметила первый пузырек у него. На левом боку, под нижним ребром. Я даже провела пальцами по нему, убеждая себя, что померещилось от усталости. Но если глаза могли обмануться, то руки — нет. Выступающий бугорок красноречиво подтвердил мои подозрения.

Я схватилась за нож. Все это время убеждала себя, что Бизону хуже, и его пузыри означают, что дело плохо, а вот с Каем все обойдется. Не обошлось.

С наростом я разобралась уже опытными движениями. Отложила нож, поднялась. Бизон опять бормотал что-то со своей кровати, но мне требовался хотя бы глоток свежего воздуха. Глоток или я просто сойду с ума и перережу этим ножом собственное горло.

И снова снаружи поднимался розовый и золотой рассвет. Я постояла, глядя на светлое небо и покачивающиеся верхушки деревьев. Вспомнила о козе. Как она там, бедняга?

Коза оказалась прожорливой. Зелень вокруг нее словно исчезла. Я отвязала веревку, отвела животное на новое место, постояла и уронила привязь. Друзей ведь не привязывают, верно? Коза заблеяла. Я опустилась на колени перед ней, обхватила за шею, уткнулась лицом в грязную шерсть и долго-долго плакала. И мне даже было плевать, что, потянувшись через мое плечо, она принялась жевать ближайший куст.

По возвращении я обнаружила еще два пузыря на теле Бизона. Расправилась с ними прежним образом. У Кая новых образований не нашлось, но его жар поистине устрашал. Я не успевала бегать к ручью за водой и сбивать температуру. За весь день оба парня так и не пришли в себя.

К вечеру вспомнила, что ничего не ела. Но сил искать еду, а тем более, готовить ее, уже не осталось. Я вколола последнюю дозу антибиотиков Каю после того, как нашла на его ключице второй пузырек. Бизон к тому времени уже «цвел» ими.

Поздней ночью, положив смоченную влажную ткань Каю на лоб, я упала и почувствовала, что больше не смогу пошевелиться, даже если очень захочу. Взяла его руку и переплела пальцы со своими.

— Я буду бороться дальше, — прошептала я, — буду. Только немного посплю… дождись меня, ладно?

* * *

Каю приснился старик, который забрал его от Айшаса и Цхалы и привел на свой корабль. Вечно пьяный — кажется, он никогда не «просыхал» и даже не думал этого делать — с косматыми седыми волосами, которые подвергались стрижке, только когда дорастали до уровня плеч. С виду безобидный пропойца, старик и одеваться предпочитал соответствующе: серые мешковатые штаны, такого же цвета рубаха, сверху — черный кожаный жилет и потертая куртка. Но вид бывает обманчив, в этом Кай тоже смог убедиться.

В звездолете, притаившемся на лесной опушке за протурбийским городом, ждала целая команда. Шесть человек, среди которых двое самых младших были ровесниками Кая, а самый старший готовился отпраздновать сорокалетие. С насмешками и высокомерными взглядами они собрались, чтобы встретить новичка.