Холодный как мрамор

Хотя Вайолет только что рассказала мне больше, чем я когда-либо могла ожидать узнать о возникновении проклятья, которое убило моих подруг, я все еще не доверяла ей настолько, чтобы рассказать о договоре между ее отцом и матерью Трея. Я не знала, на что конкретно согласилась мать Трея и как она нарушила договор, – мне нужно смириться с тем, что я могла так никогда и не узнать об этом.

– Для меня будет много значить, если ты поговоришь со своим отцом и он попросит судью в Саамико смягчить Трею наказание. Или, по крайней мере, убедиться, что Трея отпустят на его день рождения в июле. Ну, если ты и вправду жалеешь обо всем, что сделала, – это отличная возможность начать новую жизнь.

Пока Вайолет обдумывала услышанное, ее нижняя губа дергалась, словно она была готова снова расплакаться.

– Я поговорю с ним. Клянусь. Не могу обещать, что он сделает что-то, но я спрошу.

– Вайолет, – начала я, желая, чтобы между нами были другие отношения и я действительно могла поверить ей. – Ты думаешь, проклятье снято?

– Уверена, что снято, – ответила она. – Ты видела небо прошлой ночью? Там был полумесяц. Это значит, что полный лунный цикл завершился и никто не умер.

Вайолет сказала мне, что ей пора домой, потому что она должна соблюдать режим отдыха, но задержалась в дверях и сказала:

– Даже не знаю, как отблагодарить тебя, МакКенна. Я знаю, ты никогда не считала меня подругой. И с этой точки зрения это… ну, вполне понятно. Но я никогда не думала, что освобожусь от этого. Поэтому спасибо тебе. Это больше, чем кто-то когда-либо для меня делал.

Хотя ее благодарность и казалась искренней, мое сердце оставалось холодным. Мой отец всегда говорил, что держать в себе обиду и отказываться прощать – самая тяжелая ноша, которую человек может взять на себя. Но я не думала, что когда-либо заставлю себя простить Вайолет за тот радостный тон, с которым она предложила нам сыграть в «Легкий как перышко, твердый как доска» на дне рождения Оливии. Воспоминания о той ночи будут преследовать меня во сне всю мою оставшуюся жизнь. И все же я сожалела о наследстве, доставшемся Вайолет от бабушки.

Вскоре после того, как ушла Вайолет, Кирстен наконец-то перезвонила мне.

– Прости, что так долго, – извинилась она. – С твоим телефоном все в норме? Какова вероятность того, что копы его прослушивают?

– Он лежал здесь, в Уиллоу, весь январь, так что не думаю, что его кто-то трогал, – ответила я. – Моя мама отдала мне его в субботу, когда я вернулась, и, насколько я могу судить, он лежал в ящике на кухне с тех пор, как я уехала в Шеридан под Новый год.

– Что, ради всего святого, ты сделала с Мишей?

Кирстен хихикнула.

– На самом деле это была ее идея. Мы никак не могли придумать историю о том, где она могла находиться весь прошлый месяц, и при этом не привести полицию прямиком ко мне в квартиру. Честно говоря, мне не нужна подобная драма в моей жизни – ну, помимо сборщиков долгов и бывшего парня. Миша сказала, что у нее самый длинный язык в мире, и предложила мне навести на нее заклятие, которое просто почистило бы ее память.

– У тебя невероятные способности, – восхитилась я. – Я впечатлена.

– Не все моя заслуга. Мне помогала моя босс. Это заклятие более высокого уровня. Моих сил на подобное не хватит, – пояснила Кирстен. – Ты, между прочим, не ответила в пятницу, когда я звонила!

– Да, это было не лучшее время, – вздохнула я. Я слышала грохот лавины в моих снах по ночам, и, хотя победа над Вайолет досталась с трудом, оставалось еще полностью восстановиться от нового источника кошмара – страха быть погребенной заживо в снегу. – Извини за это.

– Послушай. Помнишь, во время нашего последнего разговора ты спрашивала меня, есть ли какой-нибудь способ найти все заклятия, которые могли быть наложены на ту девушку, Вайолет?

– Да, – сказала я. – Кажется, мы уже большинство разгадали. Бабушка Вайолет наложила заклятие фертильности на ее мать, и тогда, чтобы ни сделала мама Трея, это, вероятно, помешало тем чарам.

– Ты на верном пути, – взволнованно сказала Кирстен. – Мне нужно было очень долго все это изучать, так как это выходит за рамки обычного колдовства. Но я наложила заклятие на очки и попросила их показать мне все задействованное волшебство. И вот что я нарыла. Бабушка наложила очень простое заклятие: попросила души трех дочерей, умерших до рождения Вайолет, оберегать ее. Чтобы почтить те души, она посадила три вещи…

– Розовые кусты, – уточнила я.

– Да, очень может быть, – сказала Кирстен. – Я не смогла узнать, что это было, но звучит верно. Но послушай. Когда было наложено взаимодействующее заклятие – вероятно, то, которое использовала мама твоего парня, – те три розовых куста превратились в нечто вроде порталов. Так что это не сестры Вайолет требовали от нее жертв. Это было нечто дьявольское, прошедшее через портал, и все это стало возможным, потому что мама твоего парня занималась колдовством, когда злилась, – а это запрещено.

– Но… – Я попыталась привести мысли в порядок. – Там ведь пять вещей, чем бы они ни были. Я видела их.