Холодный как мрамор

Мне не нужно было спрашивать почему. Мы почувствуем себя уязвимыми, пока будем проезжать по восьмикилометровому мосту, через место, где объединяются глубокие воды озер Гурон и Мичиган. Во тьме. С порывами ветра. Хотя духи Вайолет и не были настолько сильными, чтобы сбросить нас с моста, они достаточно потрудились, чтобы отвлечь мою маму и спровоцировать аварию, – это давало достаточно поводов для беспокойства.

– Четыре доллара, – объявил оператор пункта, когда Генри опустил стекло. Тепло в машине тут же сменилось порывом леденящего кровь ветра.

Генри возился в бумажнике, ища купюру. Я позволила себе взглянуть вперед на длинный-длинный мост, края которого были усеяны уличными фонарями, мерцающими в темноте ночи. Я могла видеть первую башню, хорошо освещенную золотыми прожекторами, манящую и утешающую, призывающую нас подъехать ближе. Свет уличных фонарей отражался от гладкой поверхности воды по обеим сторонам мостового полотна, создавая янтарные искры, которые добавляли нашему мрачному приключению ощущение буйства.

Когда мы проехали пункт оплаты и собирались заехать на мост, у меня пошли мурашки по коже головы, и я еще более насторожилась: духи Вайолет могли начать взаимодействовать с нами в любой момент. Мы одни двигались по мосту на юг, в направлении Нижнего полуострова. Пусть это и был странный час морозной ночи четверга, отсутствие машин меня смущало.

– Генри, подожди, – пробормотала я и вынула ключи на шнурке из кармана.

Он остановился и поставил машину на холостой ход перед въездом на мост.

– Отсюда нет другого пути к горе Фартингтон, если только мы не объедем все озеро Мичиган. Это в лучшем случае еще полтора дня езды, – напомнил нам Генри.

Ему не нужно было уточнять, что означало полтора дня. Если бы даже мы ехали без остановки – что было невозможно, так как Генри уже устал, – то прибыли бы к горе Фартингтон несколько часов спустя после начала новолуния – то есть, скорее всего, слишком поздно, чтобы остановить Вайолет прежде, чем кто-то погибнет.

– Я не думаю, что нам стоит переезжать через мост, – сказал Трей. – Если мы поедем другим путем, то все равно доедем до лыжного курорта к пятнице, так?

– Мы попадем туда в тот день, но будет слишком поздно, – вставила я. – Новолуние начинается в районе четырех часов. Мы должны остановить ее как можно раньше.

Генри был в замешательстве. Ну, а оператор пункта оплаты, которому мы только что заплатили, не понимал, что мы делаем, остановившись на холостом ходу.

– Может, спросить твою вещицу, стоит ли нам переезжать мост? – спросил меня Генри.

Трей сказал спокойным голосом:

– Я уже могу сказать, что случится на мосту. Мне уже снилось это прошлой ночью. Я просто не мог вспомнить сон, пока не увидел, как освещается этот мост.

Я поинтересовалась:

– Что, как ты думаешь, произойдет? – Это было не лучшее время для того, чтобы Генри узнал о родстве Трея с Вайолет или про его вещие сны.

Прежде чем Трей ответил, Генри с сомнением спросил:

– Тебе это приснилось?

Трей кивнул, не отрывая взгляда от моста.

– Мост покрыт льдом, а грузовик с солью не успел еще проехать по нему.

– Лед, – повторила я. Конечно, там был лед. Черный лед, который трудно разглядеть ночью.

– Если мы попытаемся проехать по нему, нас занесет на середине к одному из краев.

– Мы сорвемся с моста? – уточнила я у Трея.

– Не знаю, – признался он. – Но я не вижу смысла пытаться перебраться через него в Траверс-Сити перед новолунием. Все равно мы ничем не сможем помочь тем людям. А если мы умрем, Вайолет продолжит свое дело.

Генри сердился.

– Вы, ребята, что, правда думаете, что мы можем поменять весь наш план и рискнуть жизнью Миши и Трейси – и кто знает, жизнями скольких еще людей – из-за дурного сна?

Положение было серьезное, Генри ведь не знал о том, что Трею снилась смерть Оливии, прежде чем произошла авария. К тому же я не полностью доверяла Трею: он мог пытаться задержать нас, чтобы мы не успели вовремя добраться до горы Фартингтон и остановить Вайолет. Так что я оказалась между двух огней. У меня горел затылок, но я не хотела говорить Генри, что это означало.

– Я спрошу у ключей. Мы не должны оставлять это на волю случая.

Прежде чем я успела тронуть ключи пальцем, Трей отстегнул ремень безопасности и вышел из пикапа. Он хлопнул дверью за собой и начал прогуливаться, несмотря на сильный холод на улице, – а он был без шарфа и шапки.

Генри отреагировал, закатив глаза и фыркнув:

– Ну, прекрасно.

– Я поговорю с ним, – сказала я и вышла через пассажирскую дверь за Треем.

– Да уж, пожалуйста. Мне не по себе оставлять кого-либо ночью на мосту, когда на улице температура ниже двадцати градусов. – Генри проворчал еще что-то себе под нос, я не все уловила, но расслышала фразу: «Даже если он и видел, как моя сестра умирает».

Трей шел в сторону кабинки оператора на пункте оплаты, и я побежала, чтобы его остановить.

– Эй, подожди!

Трей повернулся ко мне, его лицо выглядело достаточно огорченным, чтобы представить, как он ударяет кулаком о стену.