Холодный как мрамор

– Я не поеду через этот мост, – объявил он, указывая в пространство за пикапом. – Мы окажемся в воде и умрем в считаные секунды.

Я мягко положила руки на его плечи.

– Хорошо, хорошо. Я поняла. Но давай порассуждаем. Возможно, твой сон был послан духами для того, чтобы запугать нас и чтобы мы отказались от поездки в Мичиган.

– Я так не думаю. – Трей покачал головой. – Он был достаточно ярким. Я не хочу, чтобы и ты ехала через этот мост. Они попытаются нас остановить, так как мы приближаемся.

Меня пугал переезд через мост, но мои зубы стучали и меня с каждой минутой все больше волновала необходимость вовремя прибыть к горе Фартингтон – нужно было предотвратить большую катастрофу, которую планировала устроить для своих одноклассников Вайолет.

– У нас нет выбора, Трей. Это единственный способ добраться до лыжного курорта. Если твоими снами управляли духи Вайолет, они должны были знать, что мы никогда не будем у горы Фартингтон вовремя.

Трей посмотрел на меня. Он выглядел так, будто я дала ему пощечину.

– Так ты мне не веришь.

Я глянула через плечо на пикап. Выхлопной дым все еще выходил из трубы: Генри все еще ждал нас.

– Я верю тебе, но…

Это был, наверное, самый неподходящий момент для того, чтобы обсуждать дневник миссис Эмори и заклятие. И все же мне казалось это лучшей возможностью спросить Трея, знал ли он обо всем этом или нет, – тогда я могла бы понять, пытался ли он помешать нам добраться до горы Фартингтон.

– Слушай. В то утро, когда твои родители отвезли тебя обратно в Северный Резерв, я пошла в подвал твоего дома и нашла дневник твоей мамы.

Я не могла припомнить, чтобы Трей вообще когда-либо был зол на меня, но сейчас он определенно был в бешенстве. Он сузил глаза и сморщил лоб.

– Ты серьезно? Ты вошла в мой дом и копалась в маминых вещах? Я же рассказал тебе, что прочел в нем.

Мои глаза наполнились слезами, так как нельзя было вернуться назад и все исправить: что сделано, то сделано, я уже призналась ему.

– Прости! Но я должна была – ты не знаешь, каково это – слышать голоса, которые говорят тебе, что ты должен делать. Я подумала, что в том дневнике было что-то, что я должна была увидеть. И оно там было.

Трей положил руки на бедра и посмотрел на меня.

– Что? Что такого важного было в жалком романе моей мамы с профессором из университета, чтобы ты это увидела?

– Заклятие, – смогла я выговорить. – Заклятие, которое она наложила.

Трей пару секунд смотрел на меня, прежде чем покачать головой в знак отрицания.

– Какое заклятие? О чем ты говоришь?

Если он притворялся, что ничего не знал, то проделывал это мастерски.

– Там ближе к концу дневника была сложенная бумажка с этими вроде как инструкциями, как посадить растения для отмщения. И в ней говорилось о том, что месть будет расти с каждым лунным циклом, – выпалила я. – Ты заметил ее, когда пролистывал дневник?

– Я не видел никакого заклятия. И это не похоже на то, что могла бы сделать моя мама.

– Я знаю, но она была там! Спрятанная между последними страницами. Я сфотографировала листок, но фотка осталась в телефоне, – объяснила я.

Трей слушал меня, но я видела, что он не верит моим словам. Позади меня открылась и закрылась дверь. Генри вышел из пикапа и направился к нам. Отчаянно желая убедить Трея вернуться с нами в машину, прежде чем он начнет спорить с Генри, я продолжила:

– Поэтому я считаю, что тебе просто необходимо быть с нами, когда мы снова будем играть. Я думаю, то, что Вайолет должна приносить жертвы, может быть связано с каким-то заклинанием, которое наложила твоя мама на ее отца. И, – я остановилась, так как Генри присоединился к нам, – я думаю, что духи Вайолет могли манипулировать твоими снами, так как это один из самых легких способов отговорить тебя от поездки с нами.

Генри вмешался:

– Ребята, послушайте. Бензина осталось меньше четверти бака. Я не могу больше держать машину с работающим двигателем, иначе нам потребуется буксировка. О чем вы тут спорите?

Я посмотрела на Трея умоляющим взглядом:

– Пожалуйста, Трей. Мы можем спросить у маятника о чем угодно, если это заставит почувствовать тебя в безопасности.

Он с безразличием посмотрел на свои ноги, будто идея позволить маятнику определить нашу судьбу была абсурдной. Мгновение я была уверена, что он собирался сказать мне, что отступает – обратно в Северный Резерв, или в Уиллоу, или же в любое другое место, куда бы его ни занесла судьба. Но затем Трей сказал:

– Хорошо. Спроси его, веришь ли ты в то, что я умышленно принимал участие в смерти Оливии.

Этот вопрос поразил меня. Сначала я думала, что он хотел, чтобы я спросила об этом у маятника из-за странного противостояния между ним и Генри. Но, затем он добавил:

– Давай. Спроси его. Я должен знать, веришь ли ты мне или нет.

Трей не шутил. Он почувствовал мое сомнение в причинах его появления в Грин-Бей в день аварии, а доказательство моей веры в его невиновность было для него важнее, чем я предполагала.

Я не хотела спрашивать в присутствии Генри у маятника то, что могло привести к появлению у него или у меня причины обвинить Трея в произошедшем с Оливией.