Холодный май (СИ)

— Пойдём в дом, Нарси, — Люциус обнял свою жену за плечи и осторожно прикоснулся губами к её волосам. — Тут холодно.

***

Что так внимательно смотришь в глаза ей? Чувствуешь, как что-то переворачивается внутри, на языке вертится вопрос, нутро чует неладное? Так уж и быть, ответ на вопрос — прост. В твоем городе живут ведьмы, все так же из века в век.

Бегут чаровницы теперь не от инквизиции, а в метро. Проводят помадой по губам, всматриваясь в витрины и здороваясь теперь с начальством кокетливо и чуть хитро, не скрывая своей наглой сути. И в спину сказанное «ведьма» — теперь комплимент, никак не иначе. Сказочная персона она, живая и игривая, как сама судьба. Глянет один раз — и никогда более ты ее не забудешь, всматриваясь в спину той или иной случайной девушки.

Суть этих хитрых созданий не меняется, меняется только обертка. Теперь она яркая, аутентичная, искрится на солнце и при луне, не страшась ничего. Так искрятся из века в век глаза этих чертовок: жаждой жизни и жаждой творить в жизнь древнее колдовство семи слов и трав, древних, как мир. Девы ночи все также таинственны при луне. Все также прячут суть свою при солнечном свете, и им все также приходится отводить кошачий взгляд, когда смотрят на понравившегося человека. Беги-лети, пташка, все равно от ведьмы не уйти. Ни когда ее жгли костры, ни сейчас, когда обжигает ее разве что турка с кофе по утрам.

Времена охоты на их головы уже прошли, и ведьме теперь ничего не стоит открыть свое дело и начать продавать, распространять волшебство. И ведь она даже не будет рыжей (среди ведьм это нынче не совсем популярно) и зеленоглазой красоткой с пышными ирландскими формами, хохочущей звучно и зловеще. Ведьма — будет самой обычной девушкой из твоего двора, что питается чаем и сладостями. Или же обрядится она в черное и готику, волосы колдуньи будут поражать глубоким фиолетовым или зеленым цветом, чтобы привлечь своей индивидуальностью и, конечно, исключительностью. Девушки эти, как повелось, знают себе цену и продают теперь свою исключительность втридорога — ценой души, руки, сердца и нервов.

Но настоящее волшебство будет не снаружи, не в черной мантии или высоких берцах. Не будет его в хлопковом сером платье или накидке, не в кольцах (хотя стоит и там поискать), не в совсем простеньких амулетах, а в самой ведьме. В ухмылке ее, в том, как она смотрит на город, как говорит и поет ему и с ним.

Да, поет. Ведь ведьма обязана уметь хотя бы немного петь. Пусть она и не пытается сравниться с эстрадными певицами (пусть это делают сирены), а поет тихо, может, даже зловеще. Хрипло, звонко, низко и высоко, с эхом, заговаривая свои зелья, тасуя свои карты или бросая руны. Скалясь уверенно своим зеркалам, танцуя на чуть скрипящем паркете коммунальной квартиры или скользя сквозь ночь улиц.

Песнь ведьмы — это песнь ее города, ведь теперь он заменяет ей поля и леса, теперь его ей беречь и его опасаться. Большие города строги к юным и зрелым чаровницам, смотрят взыскательно, как и люди, и ждут настоящих, не липовых чудес, проверяя на стойкость ведьму. Знаки на стенах города — теперь ее письмена и грааль, которые ей нужно найти, узнать в них лик и дух. Слушать свой город, слушать его музыку, которая доносится из радиоприемника в такси, или из него же в любимой кофейне. Звуки автострады, пешеходные дороги, улочки, бульвары — это все ее территория, вены ее города, которые, если требуется, нужно вскрыть. Вскрыть и принести в жертву ее шальным богам, тем, кто держит за горло судьбу и фортуну, пока она творит.

Иногда ведьме может быть грустно, что шабаши теперь в более прозаичных местах, парках или скверах, где удобно смотреть на звезды и танцевать, все так же петь или записывать все в ведьмовскую книгу. Хочешь — сказкой клади на страницы чернила, хочешь — стихом или рисунком, но суть осталась все та же. Она ведьма, значит, обязана ведать, чуять, знать секреты своего города и его рассказы. А с рассветом придется вернуться домой, после гуляний снять одежду и отдаться неге комфортной квартиры, погружаясь во сны. Сны, которые бережно плетет ей её город.

Так что будь осторожен, заглядывая в глаза лукавой незнакомке.

Ведьмы в городе.