Холодный мир

Он нежно берет меня за руку – точно так же, как я взяла его на «Пакс», за несколько секунд до удара артефакта.

Теперь я передумала. Больше я не хочу торопиться домой.

* * *

Неделей позже, когда мы только закончили просмотр одной из серий «Секретных материалов», я поворачиваюсь к Джеймсу.

– Скажи мне кое-что.

– Все, что угодно.

– Почему тебя посадили в тюрьму?

Он театрально пожимает плечами.

– Я… хочу пересмотреть свой предыдущий ответ.

– Почему ты не хочешь мне говорить?

– Потому что это может поменять твое отношение ко мне.

– Не поменяет.

– Но может.

– Я же все равно найду ответ в интернете, когда мы вернемся.

– Предположим, что интернет еще будет существовать.

– Да, предположим. Но почему бы тебе не рассказать мне все самому, своими словами.

– Расскажу, – он отводит взгляд. – Правда. Я никогда и никому… не рассказывал об этом раньше. Мне нужно время.

– У нас есть время.

Но, как выяснилось, недостаточно.

* * *

За семь дней до нашего прибытия я просыпаюсь и вижу Джеймса, сгорбившегося за основным терминалом. Стоит ему повернуться ко мне, как я сразу понимаю: что-то случилось.

– Что случилось? Что-то с кораблем?

– Нет, он в порядке.

Он отодвигается, и я могу теперь увидеть экран с изображением Земли. Это первая телеметрия от телескопа большой дальности. Я вижу привычные хлопья облаков, синий океан под ними, а на том месте, где должны находиться Соединенные Штаты, – просто белые просторы.

Земля замерзла.

34 Джеймс

Мы в двух днях от Земли, и сейчас есть и хорошие новости, и плохие.

Хорошие заключаются в том, что нас не собьют ни люди, ни пришельцы, пытающиеся собрать энергию нашего Солнца.

Плохая новость: похоже, у нас больше нет дома, куда мы так хотим вернуться. На снимках поверхности Земли, которые мы изучили, видно, что лед полностью покрыл Северную Америку и похоронил под собой Европу. Небольшие коричневые прогалины остались только в Северной Африке, на Среднем Востоке, а также есть небольшой островок в Австралии. Поскольку у нас изображение только освещенной Солнцем поверхности, то мы не можем увидеть наш мир ночью и не знаем, светятся ли еще там огни больших городов. Иными словами, для человечества, вполне возможно, начались новые «темные века».

Какие у нас шансы остановить все это? Я стараюсь не показывать весь свой пессимизм, чтобы не расстраивать Эмму, потому что новость о замерзшей Земле она приняла очень тяжело. Я знаю, что она беспокоится о своей сестре и ее семье, но я тоже беспокоюсь – в том числе обо всем мире в целом. И об Эмме в частности.

Интересно, насколько уменьшилось население планеты? Мир внизу, должно быть, проживает худший этап своей агонии: обитаемых зон все меньше, лед все ближе, человеческие орды борются за выживание. Нет, представить это невозможно.

Сейчас для меня и для здоровья Эммы главное – дисциплинировать себя. Поэтому после увиденных фотографий Земли мы стараемся спрятаться в ежедневной рутине дел.

Но я никак не могу не думать о том, как нам теперь быть. Ситуация на родной планете требует от нас пересмотра тщательно продуманного плана.

Сейчас десять утра (мы продолжаем пользоваться стандартом западного времени): я выполняю упражнения с эспандером, а Эмма крутит педали велотренажера, смотря видеозапись лекции по адаптивной робототехнике в Калтехе[12]. Гарри предусмотрительно записал все лекции для Эммы в качестве непрерывного курса обучения с одной стороны и отвлекающего метода – с другой.

– Думаю, надо связаться с Землей, – говорю я, пытаясь отдышаться между подходами.

– Зачем? – Она даже перестает крутить педали.

– Чтобы понимать, где нам приземляться.

– Канаверал…

– До него может быть далековато.

Наш самодельный космический корабль не рассчитан на контролируемое приземление, а потому единственным выходом была бы посадка в океане. Наш план заключался в том, чтобы приводниться рядом с побережьем мыса Канаверал. Мы рассчитывали, что НАСА будет наблюдать за нами и сможет организовать спасательную операцию, но сейчас в таком исходе событий я уже не уверен. Космический центр Кеннеди покрыт льдом, как и все Соединенные Штаты, а удалось ли эвакуировать персонал НАСА и отслеживают ли они наше приближение – я не знаю. Возможно, они вообще не получали передачу с радиолокационного буя и не ждут нас.

После приземления нам определенно понадобится помощь, потому что я не смогу доставить нас на берег самостоятельно – и это только начало. Даже если нас каким-то чудом вынесет прилив, я не смогу тащить Эмму через ледяной мир в поисках цивилизации. Нам нужна помощь, иначе мы покойники: или в космосе, или на поверхности Земли.

* * *

Мы сидим, не отрывая взгляд от планшета, и ждем, когда наконец откроется линия связи. Осталось тридцать секунд.

– Если мы не сможем установить связь, где бы мы ни приземлились, – прошу, оставь меня.

– Эмма…

– Просто выслушай. В модуле безопасно: он может плавать, в нем есть еда и на какое-то время хватит энергии для обогрева. Ты сможешь найти помощь и вернуться. Если же ты захочешь идти вдвоем, то я буду тебя только задерживать – ты знаешь это.

Не люблю я такие разговоры…