Холодный мир

Как бы ни старались руководители заставлять работать колхозников, последние под всеми соусами работать не хотят, так как из года в год трудодень не оплачивается. В виде меры пресечения этого у плохо работающих отрезают усадьбы, последние уходят на производство, а сдвига в работе нет. В связи с таким положением вещей колхозы несут колоссальные убытки в сельском хозяйстве из-за несвоевременной и, надо сказать, плохой уборки урожая, нерадивого отношения к животноводству. И все это потому, что при работе с угрозами, из-под палки, работают все нехотя, колхозное добро считают не своим и все работают кое-как […]

Предстоящая зимовка будет одной из труднейших зимовок, которые были в последние годы […] потому что план накопления грубых кормов выполнен всего на 50–60 % […] Вот придет февраль-март месяц, начнется отход слабых, падеж молодняка и на этом многие работники сельского хозяйства дорого поплатятся, многие заработают выговора, кое-кого снимут с работы, а некоторых будут и судить. Не в лучшем положении животноводство и у колхозников. Корма колхозные хозяйства почти не накосили никто. Начинается массовая сброска скота»[525].

Холодов утверждал, что спасти положение может только материальное стимулирование колхозников, оплата их труда натурой, а не пустыми трудоднями. 3 декабря 1952 года Бюро Президиума ЦК КПСС поручило Хрущеву рассмотреть факты, изложенные в письме Холодова. В записке от 11 декабря 1952 года на имя Сталина Хрущев признавал справедливость ряда утверждений Холодова, однако доказывал, что Холодов пишет только о плохих колхозах и не знает, как работают передовые хозяйства. В заключении Хрущев сообщал, что вопросы повышения личной заинтересованности колхозников будут учтены при разработке соответствующих постановлений[526].

Хрущев, несомненно, имел в виду работу возглавлявшейся им комиссии по животноводству, которая, как уже говорилось, была создана И декабря, как раз в тот день, когда Хрущев подписал свой ответ на письмо Холодова. Комиссия работала несколько недель. 26 декабря Хрущеву был представлен проект постановления Совета министров СССР «О мерах по дальнейшему развитию животноводства в колхозах и совхозах», приложения к нему и проект справки[527]. Суть этих обширных документов составляли предложения об увеличении оплаты колхозников, занятых в животноводстве, и увеличении заготовительных цен на мясо в три-четыре раза (за килограмм мяса крупного рогатого скота с 24 коп. до 1 руб., за свинину с 72 коп. до 3–5 руб., в зависимости от сорта, и т. д.), на молоко (с 25–30 до 35–40 коп. за литр) и шерсть. Предлагалось увеличить премии за сдачу скота жирной и выше средней упитанности, стимулировать льготным отпуском промышленных товаров сверхплановую сдачу мяса и т. д. По расчетам Министерства финансов для расчетов с колхозами и индивидуальным сдатчикам мяса по новым расценкам требовались дополнительные государственные затраты: в 1953 году — 3,4 млрд, в 1954 году — 4,2 млрд и в 1955 году — 4,9 млрд руб. Кроме того, для осуществления предусмотренных в проекте постановления мероприятий по материально-техническому снабжению животноводческой отрасли в 1953–1955 годах требовались государственные капиталовложения на 6–7 млрд руб. больше, чем предусматривал пятилетний план[528].

В связи с работой комиссии между членами советского руководства усилились трения, ярко демонстрировавшие ситуацию в верхах. Продолжая политику стравливания своих соратников, Сталин назначил руководителем комиссии не Маленкова, который в течение ряда лет курировал программу развития животноводства, а Хрущева. Более того, Маленков не был даже введен в состав комиссии. Очевидно, что для Маленкова это был серьезный удар, своего рода демонстрация недоверия и угроза оказаться «козлом отпущения» за провалы в животноводстве. Однако Хрущев повел себя в этой ситуации чрезвычайно осторожно. По свидетельству самого Хрущева, подтвержденному затем Микояном, он пытался отказаться от председательствования в комиссии. Хрущев утверждал также, что предлагал на эту роль Маленкова[529]. Мотивы Хрущева очевидны. Во-первых, каждый из сталинских соратников старался держаться подальше от политически щекотливых дел, которым, несомненно, была подготовка столь существенных решений. Во-вторых, он предпочитал не вступать в неизбежный конфликт с обиженным Маленковым. Несмотря на корректность действий Хрущева, возглавившего комиссию лишь по приказу Сталина, Маленков, судя по всему, затаил обиду и пытался противодействовать Хрущеву. По словам Хрущева, люди Маленкова постоянно докладывали своему патрону о работе комиссии. Кроме того, Хрущеву специально звонил Берия и уговаривал «не обижать» Маленкова[530]. Вскоре проблема, однако, разрешилась лучшим для Хрущева образом. В комиссию по животноводству был введен не только Маленков, но и Берия.