Холодный оружейник. Трилогия (СИ)

‑ Если бы не твое ходатайство, я все же потребовал бы его голову.

‑ Намекаешь на ту нашу Сделку?

‑ Да. Я. Хочу. Получит. Плату.

‑ Какую?

‑ Эдо Тенсей.

Молчание. Что‑то оно часто меня преследует. Неужели я так шокирую окружающих своими просьбами?

‑ Возвращение в Тварный Мир ‑ с непонятной интонацией замечает Мэй, опираясь о стол, за которым сидит, возясь с бумагами, один из клонов ‑ техника, созданная Вторым Хокаге. Эксклюзивная сила, которую мы не можем использовать на полях сражений. Нас попросту сомнут ‑ если станет известно, что кто‑то еще получил доступ к этой технике. Мы ‑ не Орочимару. Кири не может прятаться, как он. И нас, в отличие от него, могут посчитать угрозой всем Поселениям. Или ты забыл, почему в ту Войну за Тобирамой охотились все спецотряды?

‑ Труп не покинет моего поместья. Обещаю.

‑ Тогда зачем он тебе? Еще один страж?

‑ Нет.

Мэй удивленно складывает брови домиком. Играет. Для каге сильная эмойиональность нехарактерна. Если только это не часть роли ‑ как у нынешнего Райкаге. Или старческая немощь Тсучикаге. Не верю, что эти политики чем‑то сильно отличаются от своих коллег.

Молчание затягивает. Наверное, надо пояснить.

‑ Я не верю, что единственное, на что способна эта техника ‑ призывать из мира мертвых более высококачественную смазку для клинков, чем можно вырастить здесь. С таки же успехом это может делать призыв.

Я замолкаю, ожидая реакции Мэй. Та молчит сама. Видимо, ждет продолжения. Наконец, она бросает:

‑ Продолжай.

‑ Физическая форма соответствует периоду наибольшей силы. Ум хранит все знания, которым обладал этот человек при жизни. А значит, его можно не только послать на поля сражений ‑ но и заставить поделиться знаниями. А лучше ‑ убедить.

Мэй говорит медленно, словно через силу. Хотя, по себе знаю ‑ это просто она говорит то, что на самом деле думает. Чистую, а потому смертельно опасную, правду.

‑ Великие мечи, сравнимые с величайшими творениями Скрытых Ремесленников. Мечи, сравнимые с великими сокровищами, оставшимися с древних времен. Маньяк‑ученый, которого я сама, не подумав, сожгла бы Паром, а то, что останется ‑ залила бы Лавой. Амати, которого ты пощадил, хотя любой другой на твоем месте, скорее, сжег бы его, поняв, чем он занимается. Взлом разума чужого дзинтюрики. Кража генетического материала. А теперь еще и призыв мертвых для обучения собственного клана.

Ты чудовище, Хаку. Но... я рада, что ты наше чудовище.

‑ Я знаю.

Мэй чуть поводит головой, стряхивая, словно наваждение, откровенность и снова надевая очередную маску.

‑ Я хочу, чтобы ты проведал Мито. И, по возможности, поселил к себе.

‑ Мэй?

‑ Все вопросы ‑ к Юмико ‑ отмахивается Теруми.

Оч‑чень интересно. И как это понимать?

Лед покрывает меня, подобно броне. Лед ‑моя суть, часть меня. Я и есть Лед. Вернее, часть меня ‑ и есть Он.

Я стою на яшмовой плите, плоской плите, соединяющей горы, что стоят на горизонте. Куда ни посмотри ‑ везде эти горы. Со всех сторон. И бесконечно далеко.

Местами в плоском камне светятся запертой Лавой трещины. Точно вода горного озера, скованного Льдом.

‑ Пришел‑таки ‑ зло говорит кто‑то, и трещины передо мной начинают расширяться, взламывая яшмовый Лед снизу, открывая дорогу Лаве. Всего пара мгновений, пока то, что находится под ногами, дрожит, хрустит и ломается, открывая дорогу агрессору. Всего шесть секунд ‑ и вот передо мной уже не отдельные трещины, а неправильной формы дыра, от которой, точно раны, расходятся ветвящиеся, ломаные линии трещин.

А затем Лава в центре вспухает, обретая форму. Человеческая форма, светящаяся все тем же цветом раскаленного металла, просто трехмерный контур, лишенный индивидуальности, одевается в полупрозрачное кимоно из Пара.

А затем в руке фигуры появляется нагината. Деревянное древко ‑ ничего необычного, если бы не настоящие, живые цветы. И полупрозрачный наконечник, источающий белесый густой, точно туман, дым.

‑ "Точно охлажденный газ", не правда ли? ‑ смеется стоящая передом мной фигура.

Секундой позже появившаяся в руке Изанаги отводит в сторону прямой выпад.

‑ Кто ты? ‑ спрашиваю я, отступая. Пар, должный поразить оставшегося на месте противника, не откликается. Значит, из оружия у меня ‑ только Лед?

Фигура ‑ вместо лица гладкая поверхность, как он говорит, не понимаю ‑ мгновенно появляется надо мной. И чудовищно сильный удар его нагинаты ,удар, от которого клинок Изанаги покрывается изморозью, отбрасывает меня вниз. А затем еще один буквально вбивает меня в яшмовую плиту подо мной.

Фигура парит в небе. Нет, стоит на воздухе. Техника, созданная мной. Ясненько.

Лава приближается ко мне, выступая из окружающих трещин, обжигая одним своим приближением. Любопытно.

Я поднимаюсь на ноги. И ухожу в сторону, пропуская атаку сверху мимо себя. Фигура отлетает от меня, уходя от взмаха Изанаги.

‑ Знаешь, почему Юкки сходят с ума? ‑ издевательски спрашивает стоящий напротив.

От нового удара я ухожу в сторону, оставив вместо себя клинок нагинаты. Каким‑то немыслимым образом фигура исчезает за несколько сантиметров до касания с Изанаги. Техника перемещения?