Холодный оружейник. Трилогия (СИ)

Безразличие сверху, светлые чувства на западе и востоке, матово‑черные горы на всех остальных направлениях компаса. С таким отношением, не удивительно, что сейчас я стою перед лестницей, уводящей меня вниз.

Любопытно, а где ненависть, горе, ярость, наконец? Куда мое подсознание засунуло их?

Не верю, что мой внутренний мир может быть ограничено черными горами вокруг, яшмовой плитой, небом над ней, и парочкой залов внизу.

Надо быть честным с собой. Хотя бы иногда. Хотя бы чуть‑чуть.

Я прихожу сюда успокоиться и подумать. Куда‑то же мой негатив девается?

Ступеньки соприкасаются с сандалиями бесшумно. Ни толчка от соприкосновения с опорой на излишне большой скорости. Ни обратного ощущения потери опоры, отступающей под тяжестью человеческой поступи. Идеальная лестница моего внутреннего мира ‑ яшмовые ступени, наклоненные снизу‑снаружи вверх‑внутрь стены. Коридор на разрезе напоминает трапецию

Я ‑ яшма, мой мир, ‑ яшма. Каменная плита в основании моего внутреннего мира. Лестница, проходящая в этой плите. Все здесь оформлено в эти цвета. Зелень и зеленый. Разводы травянистого на фоне болотного. Успокаивает. Меня.

Наконец, лестница заканчивается. На триста шестьдесят пятой ступени. Как и всегда.

Кажется, камень, метровыми квадратными плитками которого выложены стены и потолок этой залы, зовется песчаником. Не знаю, как бы отреагировал кто‑то еще, оказавшись в это зале ‑ идеальном кубе со сторонами в девятнадцать метров. Пустой зал. Лишь в середине стоит круглая тумба, в углах комнаты, ‑ фигуры.

Длинные волосы собраны в косу. Сквозь переплетающиеся пучки волос выглядывают двухсантиметровые шипы. Если подойти поближе, можно увидеть за спиной манекена, символизирующего Бъякую, моего вымышленного брата, металлический шарик на кончике косы. А еще посчитать царапины на латных перчатках. Эта моя маска не слишком часто дралась врукопашную. Но, все же, сражения оставили свой след на ее снаряжении.

Манекен в кирасе и разгрузке. Нет оружия в руках, нет латных перчаток. Опустошитель, гарант лояльности тех, кто в гражданскую войну поддерживал наших противников.

Другой закутан в плащ с капюшоном. Кожаные перчатки, закрытая одежда. Ничто не демаскирует личность манекена. В точности, как должно было быть у оригинала.

Старик Тобимару стоит, чуть наклонив голову к левому плечу. В прическу по типу ананаса, где хвост словно разбит на десяток листьев, вплетены колокольчики, ‑ по одному на кончик каждого пучка.

И у всех, вместо лица, ‑ гладкая поверхность.

Мои милые маски. В отличие от Плачущего Снега, виденные очень многими. Наверное, я сроднился с вами. А может, то, что они стоят здесь, в центральном зале, означает, что я сожалею о чем‑то? Тогда это пустое. Решение принято, одобрено начальством и так далее.

И играет красками вихрь коричневого, белого, голубого и оранжевого над верхней плоскостью тумбы.

Ладно, хватит заниматься психоанализом. Все равно бессмысленно пытаться понять свой внутренний мир. Только страхов всяких напридумываю. Избавился от мешающего работать чувства вины, ‑ молодец. Теперь можно и в реальный мир. Для совершения реальных дел.

 Дракон и Баканеко. Лед и Кошка.

‑ Странно, все же, что я не знала об этом вашем эксперименте.

‑ Знала. Просто не запомнила.

‑ Наруто?!

‑ Успокойся. Я же сказал, что не запомнила. Про "забыла", ‑ ничего не было. Память тебе, во всяком случае, насколько мне известно, никто не правил. Просто информация была дана разрозненно, подана как рутина, к тому же кусками. Поэтому у тебя не сложилась цельная картинка. Никаких техник ‑ просто небольшое манипулирование подачей информации.

‑ Снова идеи Оружейника?

‑ Мир, который он видит в своих видениях, отличается от нашего. В частности, за неимением техник, тамошние жители здорово обошли нас в механике и ее производных, а также промывании мозгов безо всякой чакры. Получается медленно, зато охват населения сумасшедший. Будь у нас двадцать лет на подчинение информационных служб Великих Стран, этой глупой войны бы не случилось. Просто наши соперники бы захотели мира, свободы и справедливости, а союзники стали бы, так или иначе, подчиненными. Причем безо всяких войн. Жаль, что пришлось работать по грубому сценарию.

‑ А как же План?

‑ А кто сказал, что План ‑ прямая? Он ветвится, подобно дереву. Только есть переходы с одной ветви на другую. Ветка Плана, на которой мы живем, ‑ не самая лучшая. Но все же и не из пессимистичных прогнозов.

Они замолчали. Хината минут семь спустя проговорила, словно в потолок:

‑ Хотела бы я такие же Печати, как у тебя. По крайней мере, смогу открыть для себя Большую Пятерку.

‑ Как раз для тебя это выполнимо. Бунта уже обещан тебе. Выдрессируй его, приручи, ‑ и у тебя тоже будет шанс. Если он научится лечить тебя так же хорошо, как наши напарники лечат меня и Утакату, конечно же. Эта модификация ‑ венец имеющихся у нас технологий. В ближайшем будущем, в лучшем случае, сможем адаптировать ее для тех, кто не является истинными и квази‑дзинтюрики.

‑ Ясно. Опять нам обоим учиться. Мало мне Йошикена.