Холодный рай

Игнат широко улыбнулся, развязно хлопает по упругому заду:

— А ты, девочка, ревнивая.

Аня вздёрнулась как боевая лошадь, когда услышала сзади негромкое ржание охраны:

— Ты это… при всех так не надо, — прошипела она.

— А мне плевать на всех, — с пренебрежением заявляет Игнат, грозно повёл очами и смех мгновенно обрывается.

Аня с любопытством смотрит на мёртвого старика и ловит себя на мысли, что чужая смерть теперь не тревожит, словно она поднялась над всеми и способна теперь сама даровать жизнь или смерть. Странное чувство радости захлестнуло сознание, нечто напоминающее экстаз, она спокойно подходит к старцу, долго вглядывается в застывшие черты лица и задумчиво говорит:

— Странно как-то, такой тщедушный старикашка, а ужас наводил. У нас сосед был, тоже худой и лысый, жил один, дети его не навещали, голодал, я ему иногда супчик приносила, котлетки… жалела его.

— А как же родственники, дети? — с равнодушием в голосе, вяло интересуется Игнат.

— Внук иногда за пенсией приходил. О, как радовался тогда старикашка, рассказывал мне, какие у него хорошие дети. А потом и внук перестал ходить, вероятно, стариковская пенсия его уже не впечатляла. Как-то раз, сосед засобирался, галстук одел и спускается по лестнице, опирается о трость, ноги дрожат. Я его спрашиваю: «Куда идёте, дедушка?», а он мне: «Внук что-то не приходит, наверное, болеет, надо навестить его». Но сосед не дошёл до своего любимого внука, когда садился на троллейбус, трость обломилась, и он головой влетел под переднее колесо, а водитель его и не заметил, только лопнуло что-то, под колесом, и женщина, какая-та истерично заорала. А хоронить его пришлось мне, никто из родни этого деда не пришёл, — Аня задумалась, неожиданно что-то кольнуло душу, она вздохнула:

— А давай, Игнатушка, мы его просто похороним.

— Дикий случай, — кивает Игнат, — у себя такого не допущу… а вот старца Харитона к земле предавать не позволю, подвесим за ноги… это политика, дорогая, проявлять жалость опасно.

— И всё-таки жалко его, — Аня даже всхлипнула.

— Какая ты у меня добрая, — Игнат обнял за вздрагивающие плечи и оглянулся на свою охрану: — Чтоб к утру старик висел на площади… а так же, этот день я делаю выходным… пусть люди порадуются избавлению от этого упыря. Отныне, все жертвоприношения отменены, и все секты я запрещаю, одна религия будет законной — христианская, — Игнат широко перекрестился.

……………

Идар с удовольствием взваливает на себя рюкзак с патронами, второй автомат перекидывает через левое плечо, по-приятельски подмигивает Антону:

— Ты не гоношись, договор дороже денег. Представь, а если б ты был на моём месте?

— На твоём? — Антон приподнимает брови. — Да от тебя трупами смердит!

— О, как! — скривился Идар.

— Хватит собачиться! — не выдерживает Виктор.

— А мне то что, — пожимает плечами Идар, — это у мальчика гормоны бурлят. У меня лейтенант такой же был, мы в одной спецоперации девку снайпера из Прибалтики взяли, эта сучка нашим ребятам, ради смеха, яйца отстреливала. в сарае хотели по кругу пустить и затем замочить. Но наш лейтенант не поверил, что это она стреляла, не позволил над ней надругаться, даже сопли ей вытер. А ночью она каким-то образом освободилась от верёвок, завладела оружием и, будете сейчас ржать как лошади, лейтенанту яйца отстрелила. Ей, конечно, горло сразу перерезали, но лейтенант уже никогда не имел детей, более того, — Идар весело рассмеялся, — всех баб суками стал считать.

— А причём тут Марина? Она не снайпер из Прибалтики, — нахмурился Антон.

— Далась тебе эта женщина, — мрачнеет Идар, — не хочу перед тобой отчитываться, но не я убил. к дереву привязали, утром хотел показательную порку провести, да был у нас один озабоченный дебил, ночью на напал, хотел снасильничать, она не далась, тогда он зарезал ножом, а затем всю изувечил. Мы от этого маньяка сразу избавились, акулам сбросили, ну… а Марину вам подсунули, типа для устрашения, но не очень хорошо получилось, — сознаётся Идар.

— Весьма глупо, — укоризненно покачал головой Викентий Петрович, — но смерть на твоей совести.

— Много раз уже покаялся, — неожиданно серьёзно говорит Идар.

— Так это не ты убил? — с растерянностью смотрит на него Антон.

— Да я и сечь сильно не хотел, так, для острастки, — вздыхает Идар.

Виктор с интересом слушает разговоры и по его выражению лица непонятно, верит он или нет. Затем он осмотрелся по сторонам:

— Судя по ощущениям, сейчас часа два ночи, самое время в твой лагерь наведаться, — внимательно глянул он на Идара, — хорошо бы старца Харитона врасплох взять, решим с ним, проблем сразу меньше станет.

— Будем надеяться, что он сейчас спит, если откроет глаза, автоматы нам не помогут, — по своему обыкновению ухмыльнулся Идар. — Я знаю одну лазейку, там охраны не будет, через пойдём, — Идар глянул на Антона и кидает ему автомат, — пока можешь попользоваться.