Холодный свет далёкой звезды

Только правильно! И мысли, которые как ярко горящая лампочка терзали мозг, не позволяя отключиться. Как только Адашев старший произнёс заветное слово «семья», они влезли в голову и до сих пор отказывались уходить, раствориться, исчезнуть. Платок! На её голове был платок! На голове Марты был платок! Вот, что смутило, что кошмарным сном являлось каждую ночь и что никак не могла распознать! Тут же слова Акмаля: «Не мусульманка!» – как обвинение, как приговор. «Русская!». «Голова не покрыта платком! Его жена не может так ходить. Его жена так себя не ведёт! Так не говорит, так не смотрит!». Объяснимая ненависть Марты: «Разлучница! Таких как ты забрасывали камнями… Ты позоришь весь женский род… Любовница!». «Твой ребёнок безродный!» – как припоминал Амиль. Уже тогда понять должна была. Понять, разобраться, почувствовать… Но ведь так хотелось быть счастливой, что от всего открещивалась! Себя продать готова, только бы быть счастливой… Только бы быть с ним.

Задрала подбородок, втягивая в себя раскалённый воздух. Как в другой мир шагнула. В мир, где звуки есть, запахи. Где нет отравляющих душу мыслей, но всё равно так одиноко… стоя напротив единственного родного человека, ощущаешь себя одиноким… Разве такое можно пережить?

Протянула руку, в которой до белых костяшек на пальцах сжимала паспорт в твёрдой обложке. Сейчас почувствовала, как их сводит судорогой. Приподняла бровь, когда Ильдар за паспортом не потянулся и с вызовом во взгляде швырнула его в сторону.

– Жена… а я тогда кто?..

Опустила разочарованный взгляд, чтобы вскинуть другой: острый, язвительный.

– Говорят… – Смолкла, ужаснувшись сухости собственного голоса. Не узнала его, но с улыбкой продолжила. – Говорят, ты не так давно овдовел? – Опустила взгляд и пожала плечами. – Прими и мои соболезнования. Терять близких людей… это ведь так страшно…

– Я всё тебе объясню, только успокойся.

– Объяснишь! – Решительно и неконтролируемо сильно кивнула головой в знак согласия. – Только мне этого не нужно. – Скривила губы, прикидывая что-то в уме, неопределённо пожимая плечами.

– Вдохни, выдохни и успокойся! – Проговорил он странным голосом. Жёстким, властным. Но что-то не так было. То, что Ильдар уже понял, а она не успела понять.

– Я спокойна. – Заверила полушёпотом. – У меня всё хорошо… – Взгляд поплыл. Потолок, стены окно… Окно… Окно… Нет… Дверь, стена, ещё стена, снова дверь… Что это?..

Сделала широкий шаг, отступая, когда Ильдар попытался приблизиться. Его губы снова шевелились. Он пытался что-то сказать, доказать, убедить. Вот всё и вернулось. Всё по-прежнему. А так больше не хочется. Хочется ему больно сделать. Так больно, чтобы надолго запомнил. Дверь… Дверь…

Всё как в тумане. Его угрожающий голос, защёлка дверного замка. Удар. Кровь, осколки. Где-то на заднем плане понимание того, что больно, но его боль главная. Хочется, чтобы её было больше. В последнее мгновение взгляд в зеркало и чужое лицо, отражённое в нём. И в глазах космос… уже где-то такое видела. Наверно так смотрит человек, которому больше нечего терять. Потому что и человека-то давно нет… Его глаза… Страх в них – последнее, что увидела. Вой. Громкий нечеловеческий вой, от которого волосы встают дыбом, точно плач раненого зверя – последнее, что услышала…

Глава 26

Она уже не слышала его. Если прежде слышать не хотела, то сейчас не могла. Не её глаза: не узнаёт. Вот схватила паспорт. «Не прикасаться!» – понял, что потерялась. Скрутить можно, но тогда не вытащишь, там и останется. Там, в лабиринтах собственных страхов, фантазий, мыслей. Судорожно перелистывает страницы, будто может что-то разобрать. Шатается из стороны в сторону, едва на ногах держится. Нарастает бледность, губы синеют: давление падает. Есть шанс, что просто не справится и сознание сделает перезагрузку. Она необходима двоим. Только Лора справляется. Кожа практически прозрачная, глаза пустые. В глазах – отображение множества мыслей. Страшных. Она делает выводы. Молчит.

Отпускает её, на удивление резко: моргнула и вернулась. Вот она. Его. Вызов в голосе, во взгляде. Нужно вытянуть на разговор. Что-то говорит и она отвечает. Веки тяжелеют, не поддаются. Мгновение и снова пустота: её нет. Отключилась. Взглядом режет по комнате, будто что-то ищет. Не вышло. Время упущено.