Холодный ветер, строптивая вода (СИ)

Отправить меня на фронт! Ха! Он меня контролировать собрался, использовать мои способности… Я испугалась, что он не отпустит меня после, вот и взбрыкнула. Все время этот мерзкий страх, что он меня предаст. А кто останется в столице? Кто будет усмирять противоречия, когда вернется старая вера? Да он просто ревнует ко мне! К моей власти над его народом!

Я хотела притормозить и высказать все Генриху, но лошадь не слушалась.

Я дергала за поводья, пыталась осадить ее, но тщетно.

- Эллен! Эллен, прошу тебя остановись!

Гордость не позволяла повернуться и попросить короля о помощи. Признать, что лошадь понесла и я не контролирую ее, было выше моего достоинства.

- Эллен! Там опасно! Остановись!

Я увидела, что мы поднимаемся по склону наверх, и вспомнила про обрыв. Пора забыть о гордости. Иначе гордость может довести до гибели.

- Я не могу! Она понесла!

Повернувшись, я увидела, как Генрих догоняет меня. Его черный конь мощными копытами взрывал землю, пытаясь поравняться с моей кобылкой.

- Вынь ступни из стремени!

- Я упаду! – ужас заставлял сильнее цепляться в поводья.

- Скорее, Эллен! Доверься мне!

Довериться? Серьезно? Но времени не оставалось, мы почти достигли вершины, моя лошадь на реагировала на попытки остановить ее. Я вытащила ноги из стремени, в этот момент Генрих с силой схватил меня за талию и стянул с седла к себе, одновременно поворачивая коня. В следующее мгновение моя лошадь сорвалась с обрыва.

Я закричала от жалости, от пережитого испуга.

- Все, все… все закончилось.

Сердце заходилось от ужаса и беспомощности, Генрих усадил меня поудобнее, прижал к себе.

Я цеплялась за кого-то очень надежного, кто снова оградил меня от смерти. Признательность щипала глаза, я расплакалась, уткнувшись Генриху в плечо.

- Все хорошо…

На плечи лег теплый плащ, и тут я поняла, что трясусь, как от холода. И закрыла глаза. Ну, и ладно. Он уже увидел меня слабой и беспомощной, потом, конечно, не раз мне это припомнит и высмеет мои способности наездницы, но сейчас я хотя бы могу немного побыть слабой.

- Ты молодец, Эллен!

Что?! Я подняла заплаканное лицо и оторопело посмотрела на него.

- На каком этапе я молодец: на том, что оскорбила тебя и сбежала, на том, что не справилась с лошадью и погубила ее, или на том, что ты увидел меня слабой?

- Ты молодец, что доверилась мне. Еще немного, и ты бы погибла. Я боялся до последнего, что гордость не позволит тебе уступить.

Его лицо было непроницаемым, невыразительным, словно маска. Как же я его ненавидела! Но он был прав. И за это я его тоже ненавидела.

- Спасибо, - выдавила я все-таки, признавая его поступок. – Не думаю, что отец отозвал бы войска, если б я погибла. Ты бы мог избавиться от одной сварливой жены. Но ты профукал эту возможность.

- Я не мог потерять наши пикировки. Они здорово разнообразят мою жизнь.

Я уже не могла ответить достойно из-за тремора нижней челюсти. Здравствуй, отходняк.

- Эллен, ты вся дрожишь.

- Это нормально. Я пережила шок. Лошадь была неуправляемой. Как вся моя жизнь. Я несусь куда-то сломя голову. Может, к обрыву. Кто знает…

Я бормотала что-то еще, бессвязное и бессмысленное, проваливаясь в дрожь и тепло его тела, которые пытались одолеть друг друга.

- Почему ты мне не рассказала про домогательства епископа Гамаса? – вернул меня к действительности король.

Я притихла, пытаясь понять, как он узнал об этом. Не сам же епископ рассказал…

- Витторино написал мне письмо, но не успел отправить. Я нашел этим утром в его документах черновик, - пояснил Генрих.

Так вот почему епископа Гамаса ждала более страшная расправа, чем повешение…

- Лорд-канцлер хотел тебе наябедничать, - откликнулась я. – Но это не имеет теперь значения.

- Это всегда имеет значение. Никто не смеет так поступать с королевой.

Мороз пробежал по коже от этих слов. Генрих просто помешан на королевской чести.

- Так не нужно поступать ни с кем. Ни с королевой, ни с кем-то еще, - тихо возразила я.

- Ты права, - помолчав, ответил король. – Я рад, что он не попал мне в руки. У меня было сильное желание устроить ему страшную казнь.

- Не надо… ничего не надо… - мне легче не становилось. Дрожь усиливалась. Еще не хватало убедиться в том, что Генрих – тиран и чудовище. Мне повезло, что с Гамасом расправился народ.

Послышались голоса слуг, Генрих остановил все расспросы одной фразой:

- Все в порядке, найдите королеве новую лошадь.

Он помог мне спуститься, крепко обнял за плечи и провел в замок, к моим покоям. Я шла, как механическая кукла, безучастно глядя на все вокруг. Я и впрямь казалась самой себе лишь игрушкой в руках Генриха, епископа, Витторино и других.

Король передал меня на руки служанкам, велел им сделать королеве горячую ванну и травяной чай и ушел, не попрощавшись.

ГЛАВА 39

Через час я соображала гораздо лучше, и стало стыдно. Благодарность за спасение пересилила сопротивление единоличному и авторитарному решению короля, и я поняла, что мне следует послушаться и поехать на фронт. Но признать правоту короля? Уступить? От одной мысли об этом мне сводило челюсть.