Холодный

Сделала пару пробных шагов. Не совсем комфортно, но думаю, Арсений прав: в китайских тряпичных тапках, без запятника, я по лесу далеко не уйду. Да и от комаров и другой кровососущей нечисти на коже хоть какая-то защита теперь. Кстати, о комарах!

— Арсений, а в лесу комаров много?

— Есть. Много или нет не скажу. Пищат, когда по мокрой траве иду. В самом лесу травы почти нет.

— Что только пищат? Не кусаются? А еще какая-то кровососущая нечисть здесь водится? — Вспоминаю, как после прошлой прогулки чесались покусанные комарами ноги и передергиваюсь.

— Ангелина, все как в обычном лесу, с той лишь разницей, что здесь еще вожусь я. Пошли уже. По пути свои вопросы задашь. — Потянул меня за запястье Арсений. Опять он так!

— А клещи, встречаются? — Спросила я, мучавший меня вопрос, спустя какое-то время.

— Не обращал внимания. Меня не кусают. Я невкусный.

— Терпеть не могу клещей, они самые противные.

— У каждой твари в этом мире место свое. — Выдал Арсений.

— Ну не скажи… Какой толк от клещей? Комаров хоть ласточки едят, да и люди от них не умирают.

— Тогда от людей какой толк? Уничтожают все на своем пути, загаживают, да еще и друг друга истребляют.

— Ну, мы же люди… У нас сознание, интеллект…

— Горе от ума говоришь?

— Я не то имела ввиду… — Арсений усмехнулся, подхватил меня за талию и посторонил от лежащего на пути валуна, который я не заметила, как и более крутой участок спуска. — В этот раз он кажется более внимательным ко мне, подумала я, и меня накрыло понимание того, на сколько он сейчас близко… Как тогда, при поцелуе. Наверно я покраснела, так как Арсений резко отстранился, поставив меня на расстояние вытянутых рук и небрежно кинул:

— Смотри лучше под ноги. У тебя их всего две. — Меня слишком задел его тон, на столько, что от обиды я поджала губы.

— Спасибо, что просветил. А ты сороконожка, скрещенная с пауком? Все вокруг увидеть успеваешь и с опасной высоты прыгаешь, не боясь парочки ног лишится. Одной ногой больше, одной меньше. Куда мне до тебя… — Проворчала я, маскируя нахлынувшие чувства от такой неожиданной близости и не менее задевшего, холодного отстранения.

— Ты чего сегодня такая ворчливая?

— Я?! — Искренне удивляюсь и пытаюсь понять в каком месте кроме этого?

— Ты. Не голубь же лесной.

— Это тебя как подменили, с самого утра. Хотя, нет, продолжай. Лучше уж так, чем как в последние дни.

— Ангелина! — Возглас Арсения, и он за мгновение ока преодолевает разделяющее нас расстояние. И только сейчас я понимаю, что уворачиваясь от верхних веток, запнулась за петлю из корня дерева и уже поймана в крепкие и надежные объятия.

9.3

— Извини. — пролепетала я отстраняясь.

Я обещала себе не навязываться и не буду. В конце концов инициатива должна идти от парня. Хотя, как же… от Арсения дождешься… Но и гордость женская была ущемлена дальше некуда. Мне не один раз дали понять на сколько я «желанна». Больше такого удовольствия я не переживу. Это в лесу он один, а в мире еще полно парней…

Лесной лопух, кого я обманываю??? — Спрашиваю я мысленно, пробираясь через густые заросли лопуха. Лес тут, у подножия горы, еще редкий и солнца достаточно для такой густой растительности. Я продолжаю брести, попутно отлепляя от себя противные колючки. Портянки, намотанные Арсением и вовсе уже в колтунах из клубков этих самых лапушьих колючек. И это не грязь, где сантиметр — не грязь, а два отвалятся. Тут уже все десять сантиметров, и пока не нагнешься, и не отлепишь, — так и будут пытаться ноги между собой сцеплять.

— Ангелина, ты под ноги начнешь смотреть? — Арсений немного поспешно и грубо дергает меня за рукав в сторону от действительно колючего кустарника с множеством крупных острых шипов. — Пойми, это лес, дикий лес. Ладно колючки, а вдруг змея? — От его слов по позвоночнику пробежал холодок, но я постаралась это скрыть. — Старайся идти, повторяя мои действия. Ты сегодня как дите малое. Идешь в одну сторону, смотришь в другую, а думаешь о третьем.

— Извини. — Мне стало совсем стыдно, но как не думать. Скорое расставание с Арсением радости совсем не приносит. — Если честно, возвращаться домой становится все страшнее и страшнее.

— В чем причина? Ты же к родным возвращаешься.

— Так просто и не объяснишь. — Последние дни я много думала. Собственно, мне и делать-то больше было нечего. Только читать, да думать. Восторг от скорой встречи с родными сменился замешательством. Что скажут, что спросят. И Арсений, сдержит ли он данное до того утра обещание, или оно уже не в силе? Вдруг просто развернется и уйдет не попрощавшись? От этой мысли по щеке скатилась слеза.

— Ангелина, тебе снова плохо? — Арсений развернулся и стер стекающую слезу. Нет, у него точно, как у паука, глаза на затылке.

— Просто волнуюсь о встрече. Кажется, была дома целую жизнь назад. — Озвучила я половину правды.

— Как говориться, дома и стены помогают, а родные тем более. Не волнуйся так. Если устанешь, скажи, я понесу.

— Угу. — Ответила я, и пошла, минуя озадаченного Арсения. — Теперь почему-то говорить не хотелось мне.