Холодный

Однако на долго меня не хватило, особенно когда на привале Арсений сам начал непринужденный разговор. С каждым его словом в душе разливалось тепло, принося невероятное чувство уюта. Так бы и просидела с ним всю жизнь. Только он и я…

Пока я хлопала глазами развесив уши, Арсений покормил меня, поел сам и уже протянул мне руку предлагая помочь встать. Причем он это сделал настолько галантным жестом, что я почувствовала себя дамой на приеме.

Нет, не верю в то что Арсений плохой. Как бы он не старался, чтобы не говорил, все его поступки говорят об обратном. Как же хочется узнать о причине его страхов, помочь их побороть, но кроме него, рассказать о них мне некому. А он, похоже, до сих пор не считает меня настолько близким человеком, чтобы излить душу. Надо невзначай подвести его к этому шагу. Может напоить в честь моего возвращения домой? Расслабится, глядишь и взболтнет чего лишнего… Если узнаю хоть что-то, уже смогу придумать как ему помочь. Эти сны! — Вышла на передний план давно маячившая мысль. Уверена, дело в них. Но ведь даже от кошмаров есть таблетки. Я хочу попытаться ему помочь.

— Ангелина, корень… — Обреченным голосом окликнул меня Арсений, помогая удержать равновесие. — Соберись пожалуйста, я не всесильный, могу и не успеть.

— Хорошо. — Ответила я рассеяно и снова погрузилась в свои мысли.

9.4

Не понимаю, как Арсений вообще ориентируется в этом темном густом лесу. Для меня эти жуткие, чуть ли не узлами скрюченные деревья с высоко торчащими корнями казались сплошной головоломкой. Из-за того, что ради меня мы несколько раз останавливались на продолжительный привал, до вечера мы дойти не успели. Как только начало темнеть, Арсений предложил найти и сесть на одно из подходящих изогнутых деревьев и переждать. Костер развести здесь было просто негде, устроили бы пожар, а предложение пройти по темноте еще часик вызвало во мне недоумение, о чем я и сообщила своему гиду.

Я и днем-то не успеваю уворачиваться, даже несмотря на постоянные предупреждения и контроль Арсения. Это лабиринт с препятствиями какой-то: тут петля, тут с лева сук, тут, сразу же, надо пригнуться в три погибели поворачиваясь на девяносто градусов и одновременно увернуться влево, а еще, в это время, правой ногой за выступающую петлю из корня не зацепиться. Просто взрыв мозга какой-то! Только распрямиться и снова пригнуться, — сколько синяков я успела себе насадить пока шла, даже не знаю. Хорошо хоть немного поболев, они больше не беспокоят… Порадовало, что хоть те колючие кустарники только вокруг горы растут, а тут почти нет подлеска, иначе бы я просто отказалась от заманчивой перспективы вернуться в цивилизацию и развернулась назад. Хотя…, где здесь зад — сказать сложно… Из-за высоких темных крон даже непонятно где гора находится. Так, что основной ориентацией к спасению, сейчас мне служит привлекательно обтянутый джинсами зад Арсения.

Похолодало… Арсений, как и все последние дни старался держатся на расстоянии, и сейчас, когда мы нашли идеальное, прогнутое вниз почти до колена толстое дерево, отсел куда-то в сторону. Я лишь слышала его голос и различала еле уловимый контур тела.

— Ты чего такая напуганная? Я же сказал, что леса боятся не стоит.

— Сказал он… — Хмыкнула я. — Да любого нормального человека в эту лесную темень посади, мурашки по телу пойдут и не только от холода. Да, тут страшно и жутко. Воображение так и рисует, что вот-вот у тебя под боком волк завоет. Я против воли сжимаюсь, пытаясь приглядеться и убедится, что Арсений никуда не ушел.

— Так страшно? — Слышится его ровный голос с ноткой заботы.

— Ничего… Но ты бы еще подальше сел, или совсем спрятался. Мне, знаешь ли, привычно сидеть в глухом лесу ночью.

— Я тебе предложил вариант. Еще час пути и был бы тебе костер.

— Не знаю, как ты, а я сейчас, даже своих ног не вижу, не то что разглядеть эти сплошные суки и корни.

— Ну тогда сиди.

— Сижу, — обиженно буркнула я. Ну и чего я от него хотела после того как он неделю старательно меня избегал? Подумаешь, утром разговорился…, Не удержавшись, я довольно громко хмыкнула. А я ведь, утром, как дура повелась и радовалась… Его величество заговорить со мной изволил. Сидит тут и совершенно не думает подсесть ближе чтобы хоть как-то согреть. Злость на Арсения вытеснила страх, но вот ночная прохлада пробиралась все дальше и дальше под кожу, и спустя минуты томительного мучения я громко чихнула, сама испугавшись, как это прозвучало в ночной глуши.

— Что-то ты совсем насупилась. Так сильно замерзла? — Спросил он немного погодя, видимо переварив полученную от меня вербальную информацию.

— Нет, дедушка, нет морозушка, не замерзла я. — Ответила я словами известной сказки. — А зубами это я так, песенку знакомую настукиваю. Дробь барабанная называется!

— Язвишь? Вижу же, что сжалась вся. — И как он вообще в такой темноте что-то замечает. Или у меня зубы действительно уже на весь лес стучат?