Холодным ветрам вопреки

Гресь с передовой верхушкой военных чинов эльфической армии решил соорудить там несколько форпостов, которые бы защищали эту проблемную территорию, но сделать это за полдня благодаря магии, которой владели лучшие военные мужи было невозможно. Ведь на эту территорию, благодаря вторжению мерзких дэвов, было пролито чужеродную для светлых эльфов темную черную энергию, которая сожгла всю магическую сетку этого региона эльфического королевства и повредила магический базис, нарушив энергетический баланс этой территории. Именно поэтому в этой части королевства не действовала никакая белая магия, а элементарные магические действия сопровождались полным фиаско их исполнителя. Так, Гресь, впервые обпекся решив установить с помощью магии фундамент для будущего форпоста, что привело к тому, что фундамент был установлен, но из настолько жидкого бетона, что он пролился на землю как дождь и лишь испортил процесс строительства, обрекши его на неудачу. Гресь, не поверив в то, что магия лучшего магикана эльфических королевств, то есть его, здесь не поможет, решил переместить из Валисии, северо-западной провинции королевства цветочных эльфов, несколько десятков огромных глыб. Он планировал с их помощью соорудить защитную стену – ограду для будущего замка. Чтобы сделать это реально, с помощью грубой физической силы и определенных механизмов, необходимо несколько недель. Гресь решил ускорить этот процесс. Ров наполненный водой был выкопан в течении недели однотысячной армией Греся. Но и тут королевича ждала неудача: из нескольких десятков камней – валунов, которые он хотел выстроить в стену вокруг рва, он сумел переместить только один, однако и тот не удержался на берегу, а упал в ров и был поглощен его водами.

Гресь опечалился и понял, что пока магический базис не будет восстановлен, необходимо отказаться от магистроительства и перейти к реальным действиям эльфического застройщика, поэтому он созвал лучших мужей из самых дальних уголков королевства и начал дли тельный процесс формирования форпостов вблизи Радужного леса.

Шел третий месяц этого градостроительства и я уже вся изнывала.

Ночами мне снились нежные сизые глаза Греся, которые смотрели на меня не настороженно и с осуждением, как это обычно бывало, а ласкаво и пытливо. И как только я к ним прикасалась губами они исчезали, отдаляясь от меня и, зовя куда то в глубокие дымчатые туманы, где холодные серые ветра больше не давали мне к ним приблизиться и еще хотя бы раз дотронуться. Я просыпалась посреди ночи в слезах и до утра рыдала, надеясь что мое солнце, хотя бы живо и дышит, пусть и целует и обнимает другую эльфиню.

Ситуацию существенно усугубляло и поведение этой мегеры Валери. Ей зачем то на одном из званых ужинов необходимо было рассказать о своей троюродной кузине Калире, которая тоже является эльфомбабоч кой и живет с семьей в провинции, в которой активно строил форпосты мой Гресь. Она, злобно хихикая и ухмыляясь, как бы между прочим заметила, что завидует своей красавице-кузине, которая в частых письмах к сестре рассказывала сколь много времени она проводит в качестве компаньонки и подруги очаровательного королевича. Мегера Валери, видя мой настороженный взгляд, не преминула довести до моего сведения, что хорошая генетика у них в крови и у ее кузины такие же красивые синие глазища, а тонкости ее талии позавидуют даже девушки – подростки.

– А какие у нее губы! – злобно говорила Валери и складывала свои уста уточкой.

А позже скалясь с ехидцей добавляла:

– Калира девчонка не промах, думаю она воспользуется ситуацией и сделает то, что не удавалось многим.

И брызгая ядовитой слюной, я просто была уверена в ее токсичности, Валери уходила, оставляя меня с огромными непролитыми слезинами в глазах.

Долгими ночами я пыталась себя успокоить, рассуждая логически:

– Ну познакомился он с этой красавице Калирой, ну даже пусть она ему понравилась или он даже от нее без ума. Когда? Скажите мне когда у этого градостроителя пограничных форпостов есть время на нежности и ухаживания? Когда? Когда?

– Между построением и шпаклевкой стен или же установлением железных ворот, или же построением башньбойниц? Когда, когда он находит время на телячие нежности, про которые мне каждый день напоминала злюка Валери?

Иногда доводы разума меня переубеждали в обратном и я свято верила, что моему любимому чуду просто не до этого. Но иногда семя, посеянное и сдобренное россказнями Валери, могло прорости и тогда я полночи рыдала, забывшись и заснув лишь под утро. И целый день была похожа на зареванную зеленую лягушку, которую не счастливый смех и шутки Миртуши, ни интересные рассказы и суждения о жизни представителей эльфической короны прошлых столетий нашего придворного советника Даниила не могли развлечь и отвлечь от грустных дум.