Холокост и православная церковь

Настоятель одного из греко-католических монастырей, отец Никанор, ранее проведший в немецкой тюрьме два года, оповестил монахов о том, что в их обители находятся два еврея. Чтобы не подвергать опасности всех монахов и избежать ликвидации монастыря, надо было, чтобы кто-нибудь один взял вину на себя в случае обнаружения укрываемых. Настоятель попросил смельчака подойти к нему, и мгновенно рядом с ним оказались монахи Варлаам, Иерофей, Иосиф, Патрик, Лазарь, Амвросий, Модест и другие — все, включая и о. Феодосия, уже прятавшего две еврейские семьи на фабрике, где он работал[574].

В Уневском монастыре Успения Девы Марии, расположенном в местечке Унев (Унив) Тернопольской области, проживали в качестве воспитанников три еврейских мальчика. Одного из них, Одеда Амаранта, в 1942 г. дядя тайно вывел из гетто, и их лично принял митрополит Андрей Шептицкий. При его содействии Одед сначала прошел «курс обучения» у сельского пастыря — научился бегло говорить по-украински, молиться и «правильно» рассказывать о себе, не упоминая еврейские имена родственников, жизнь в гетто и, конечно, факт своего рождения в Палестине. Затем мальчик (теперь его звали Дорко Боровецкий) был переправлен в Уневский монастырь. Дядя, бабушка и дедушка Одеда Амаранта погибли.

Отец другого еврейского мальчика, Адама Даниэля Ротфельда, доктор Леон Ротфельд, был адвокатом и вел дела монастыря в Уневе. Поздней осенью 1942 г. родители передали Адама одному из монахов-студитов, который пришел за ним по поручению настоятеля архимандрита Климентия Шептицкого. В монастыре Адаму Ротфельду дали новое имя — Данило Червынский (Червонский). Мальчик провел в Уневе почти весь период нацистской оккупации. Из его семьи выжили только он и его сестра Алисия.

Третьего мальчика, Леона Хамайдеса, как уже говорилось, его отец, раввин Калман Хамайдес, в сентябре 1942 г., при содействии митрополита Андрея Шептицкого, привел в собор Святого Юра. Оттуда Леона сначала забрали в детский приют в Брюховицах, а затем перевели в монастырь в Уневе, где он находился до освобождения. В конце 1944 г. его забрала из монастыря еврейская женщина, тоже пережившая Холокост, а затем родители погибшей матери Леона и его дядя, бежавшие в Англию накануне войны, взяли мальчика к себе.

При Уневском монастыре действовал сиротский приют, где старшим наставником был иеромонах Даниил (Данило) Тымчина, которому и была поручена забота о еврейских детях. Отец Даниил учил мальчиков, как им не выдать себя, в частности, следил за тем, чтобы эти трое не ходили в баню с остальными воспитанниками. Он помогал им привыкнуть к своим новым, украинским именам, а перед обрядом крещения объяснил, что это делается только во имя их спасения, а не с целью миссионерства. Все мальчики находились в монастыре до прихода Советской армии и таким образом были спасены.

Позднее, в 1947 г., иеромонах Даниил был арестован и на 10 лет отправлен в лагеря в Сибирь. После освобождения он вернулся на Украину, где и скончался в 1972 г. Судьба трех еврейских мальчиков, спасшихся благодаря иеромонаху Даниилу, сложилась по-разному. Один из них, Одед Амарант, поселился в Израиле, другой, Леон Хамайдес, — в США, третий, Адам Даниэль Ротфельд, — в Польше, в 1991–2002 гг. он возглавлял исследовательский Институт Мира в Стокгольме, а затем занимал должность министра иностранных дел Польши[575].

Остается не до конца проясненным вопрос — были ли в действительности крещены спасенные еврейские дети? В различных воспоминаниях в данном плане встречаются разные оценки. Раввин Давид Кахане считал, что в окружении митрополита Андрея Шептицкого просматривались тенденции к этому, особенно со стороны его брата Клементия. Однако Курт Левин и Цви (Герберт) Барнеа (Хамейдес) свидетельствовали, что таких попыток не предпринималось. В частности, последний заявил: «В 1944-м году, после нашего освобождения, митрополит возвращал еврейских детей остаткам еврейской общины во Львове, как только находились семьи, готовые их воспитывать»[576].

Обычно было гораздо легче прятать женщин, чем мужчин, а детей — легче, чем взрослых. Так 14 августа 1942 г. несколько сот еврейских детей были тайно вывезены в разные монастыри. Спасенным детям давали фальшивые справки о крещении, украинские имена, а затем распределяли их по мужским и женским монастырям и детским домам Львова и окрестностей, активную помощь также оказывали крестьяне окрестных сел, предоставлявшие продукты питания. С мужчинами было намного труднее, так как немцы устраивали в монастырях частые проверки. Взрослых мужчин облекали в монашеское одеяние, меняли им имена (Курт Левин был под именем Роман Митка, Давид Кахане — отец Матеуш, Натан Левин — Богдан Левицкий). Некоторым евреям студитские монахи помогали пересечь границы; были разработаны специальные маршруты, которыми людей тайно переправляли в Венгрию и Румынию, где было безопасней[577].