Холостячка

«Нэш и Купер – настоящие задиры, которые издеваются над людьми, – пишет Джемм в своей петиции на сайте change.biz, призванной запретить этой паре участие в любом спин-оффе «Завидного жениха». – Таких мерзких типов нельзя вознаграждать за гадкое поведение. Чего хотят задиры? ВНИМАНИЯ!!!!! Так что давайте не будем им этого давать!!!!!!»

Джемм не единственная фанатка, которая так считает – на момент публикации этой статьи ее петиция уже собрала более 20 000 подписей. Будущее покажет, прислушаются ли к фанатам продюсеры шоу, однако одно можно сказать наверняка: все мы, с интересом следящие за сезоном, с нетерпением ждем, когда уже Нэш и Купер поплатятся за постоянные унижения Би.

* * *

За месяц до начала съемок Лорен спросила Би, куда она мечтала сходить на свидание – в Лос-Анджелесе и в любой точке мира. И что касается первого, у Би был только один вариант (если не считать бесплатного ужина в любом по-настоящему отличном ресторане или даже бургера в «Ин-эн-аут»): она всегда хотела побродить по пустому музею искусств округа Лос-Анджелес.

Приехав из пригорода Огайо в Калифорнию для поступления в университет, Би первым делом села на автобус и отправилась в этот музей. Она часами бродила по его залам, растворяясь в ярких красках, древних артефактах, огромных скульптурах, рядом с которыми чувствовала себя крошечным человечком в гостях у великанов. Ее любимая детская сказка словно претворялась в жизнь.

Эта мечта родилась еще в детстве, когда она с фонариком под одеялом читала роман «Из архива миссис Базиль Э. Франквайлер, самого запутанного в мире» Элейн Конигсбург, в котором двенадцатилетняя героиня и ее младший брат сбегают из дома и гуляют ночью по пустому музею. Поэтому, когда Лорен сообщила ей, что именно там пройдет ее свидание с Эшером, она испытала смесь восторга и тревоги. Из всех мужчин на проекте, казалось, именно Эшер меньше всего склонен потакать нелепым фантазиям, поэтому его участие в детской мечте Би причиняло ей некоторый дискомфорт.

Элисон подготовила ей целый ряд нарядов, однако Би сочла их неподходящими: расшитое блестками коктейльное платье слишком элегантным (они в музей идут в конце концов, а не на званый ужин), а свободные брюки с сатиновой рубашкой слишком деловым. Наконец остановились на шелковом наряде от «Салли Лапойнт» сапфирового цвета, почти точно соответствующего цвету глаз Би. Он был сделан в стиле пижамы и состоял из легких, развевающихся брюк и блузки с асимметричным подолом, которые дополняли бежевые сандалии на шнуровке от «Прада».

– Строго и в то же время сексуально, – прокомментировала Элисон.

К сожалению, Би не чувствовала ни того, ни другого, сидя перед зеркалом, в то время как ей наносили макияж и укладывали волосы в бурные волны.

Съемочный фургон двигался по людным улицам Западного Голливуда в сторону музея искусств, а Би мучил вопрос: сумеют ли они с Эшером наладить контакт или он вновь предъявит ей обвинения, на которые она по-прежнему не в состоянии ответить?

Немного расслабиться удалось только при виде культовых фонарей рядом с музеем – многие туристы обычно фотографировались на их фоне, даже не удосужившись заглянуть в сам музей. Однако сегодня туристов не было – весь комплекс музея перекрыли для съемок. Высокий и стройный, в серых джинсах и рубашке, Эшер стоял, непринужденно прислонившись к фонарю, подсвеченный сзади теплым светом и отбрасывая голубую тень. Подходя к нему, Би почти представляла, что идет навстречу Рэю.

– Би, рад тебя видеть. Выглядишь замечательно. – В его голосе звучали и неловкость, и напряжение, будто у них настоящее свидание. Би невольно улыбнулась – если это свидание «настоящее», то как назвать остальные?

– Спасибо. – Она указала на вход в музей. – Ну что, идем?

Эшер кивнул, и они молча направились внутрь. «Да уж, этот выпуск выйдет по-настоящему захватывающим», – с усмешкой подумала Би и опять чуть не рассмеялась.

– Я всегда начинаю обход с одной галереи на третьем этаже, – сказала она. – Ты не против, если мы сначала пойдем туда?

– Вовсе нет, веди.

Они поднялись на лифте, и Би прошла через лабиринт галерей к той, о которой можно даже не узнать, если только не искать специально – или не забрести случайно. В углу, после залов с шедеврами модернизма, находилась единственная в музее галерея импрессионистов: драгоценные картины Сезанна, парочка работ Ренуара и даже Моне. Би подошла к своей любимой картине в зале – «Мост в Живерни на рассвете», Эшер последовал за ней.

– Послушай, – начал он, встав рядом, при этом их плечи слегка соприкасались, – я должен перед тобой извиниться.

Не отрывая взгляда от картины и изображая непринужденный вид, Би лишь вопросительно хмыкнула, будто вовсе не понимала, о чем речь. Эшер повернулся к ней лицом.

– Я сейчас что-то скажу не совсем в той форме, в какой хотелось бы, но, надеюсь, ты поймешь, почему я выразился именно так.

Би нахмурилась.

– В каком смысле?

– Б…, – выдохнул Эшер.

– Никакого мата! – строго вмешался продюсер.