Холостяк

Романа бросило в дрожь. Может быть, он и признал для себя непростую истину, что хочет перестать все время бежать, хочет осесть на одном месте, что он действительно любит Шарлотту, — признать-то признал, но это не означало, что открытие не пугало его самого до чертиков. Однако не настолько, чтобы он передумал. Он всего лишь человек, думал Роман. Он стоит на пороге серьезной перемены в его жизни, и это его нервирует.

Роману до сих пор не верилось, что он сказал то, что сказал. Не то чтобы слова давались ему с трудом — он же журналист, слова всегда приходят к нему легко. Но раньше он всегда сначала продумывал решения, а потом уже произносил их вслух, точно подбирая слова. Никогда еще его эмоции не брали верх над здравым смыслом. Но его чувства к Шарлотте зрели десять лет. И он действительно ее любит и хочет на ней жениться. Он не собирался объявлять ни об одном, ни о другом, но спонтанность — это неплохо, она сохраняет свежесть в отношениях, думал Роман с иронией.

Но пока он отмеривал кофе и заливал в кофеварку воду, у него дрожали руки. Время он выбрал не самое удачное. Он сделал Шарлотте предложение в общественном месте, да еще когда она только что пережила эмоциональную стычку с отцом, и сделал его раньше, чем успел принять решения, которые крайне важны для их будущего. Учитывая все это, можно было признать, что Шарлотта приняла его слова лучше, чем он мог надеяться.

Сейчас, когда Роман был один в здании, где в детстве проводил очень много времени, он понял, что его раннее бегство из постели Шарлотты было к лучшему. Ему нужно было побыть одному, подумать, как строить свою жизнь дальше, и он понятия не имел, что делать. Хотя он рассудил, что для начала было бы неплохо связаться с «Вашингтон пост» по поводу их предложения о работе. Мысль о том, чтобы снять телефонную трубку и позвонить, не вызвала у него желания сбежать, и он решил, что это хороший знак.

— Привет, братишка. Что-то ты рано, — сказал Чейз, входя в приемную редакции. — Что ты здесь делаешь? У мамы кончились шоколадные кексы?

Роман пожал плечами:

— Понятия не имею.

С утра он пробыл дома так мало, что даже не завтракал. Он посмотрел на старшего брата.

— Ты знаешь, я только что понял, что с тех пор, как я приехал в город, мы только обо мне и говорим. А что происходит в твоей жизни?

Чейз пожал плечами:

— Все то же, что и всегда.

— Есть новые женщины?

С тех пор как Роман вернулся домой, он ни разу не видел Чейза с какой-то близкой ему женщиной.

Чейз покачал головой.

— Кто же составляет тебе компанию? Что ты делаешь, чтобы не быть одиноким?

Задавая эти вопросы, Роман имел в виду не просто секс — о таких вещах братья не распространялись, и Чейз понимал, что брат имеет в виду. Им обоим было знакомо проклятое одиночество, сопутствующее стилю жизни, который они выбрали. Романа избавила от этого одиночества Шарлотта.

Чейз снова пожал плечами.

— Если мне нужна компания, у меня есть несколько подруг в Харрингтоне. Ты же знаешь, Йоркшир-Фоллз — такой маленький городишко, что тут невозможно с кем-то встречаться, чтобы об этом тут же не узнали все. Но я не страдаю от нехватки общества. Вернемся к тебе.

Роман засмеялся — Чейз никогда не мог долго поддерживать разговор о самом себе — и спросил:

— Что ты скажешь, если я тебе скажу, что в «Вашингтон пост» мне предложили редакторскую работу?

Чейз прошлепал по полу в одних носках, без ботинок — одно из преимуществ жизни в квартире над редакцией — и присоединился к Роману в маленькой кухне. Там он налил себе кофе и поднял чашку.

— Кстати, спасибо.

Роман прислонился к холодильнику.

— Не за что.

— Я скажу: не стоит переходить на редакторскую работу только потому, что монета указала на тебя.

Роман провел рукой по волосам.

— Не буду делать вид, будто этого не было.

В действительности сейчас Роман был даже рад, что жребий пал на него. Рад, что ему пришлось задержаться в Йоркшир-Фоллз, рад, что жизнь заставила его задуматься о женитьбе. Потому что все эти обстоятельства дали ему второй шанс с Шарлоттой — с женщиной, которую он любил. С женщиной, которую он любил всегда.

— Наша затея с подбрасыванием монетки стала причиной того, что вся моя жизнь изменится.

Роман покачал головой. Получалось не то, что он хотел сказать. В действительности жребий придал ему толчок, задал импульс начать новую жизнь. Но на Шарлотте он собирался жениться по другой причине, эта причина — любовь. А вовсе не обязательства перед семьей.

— Женитьба — это серьезный шаг, рождение ребенка — тоже. Я знаю, что маме очень хочется внуков, но, заметь, с тех пор как она стала встречаться с Эриком, она немного успокоилась.

— Это потому, что он ее занимает и ей не до того, чтобы донимать нас. Но я вижу ее каждое утро, и можешь мне поверить, она не забыла о своем желании иметь внуков и она по-прежнему принимает маалокс. — Иногда Роману казалось, что она ведет себя более активно, когда его нет поблизости, но он решил, что у него разыгралось воображение. — Так что если тебя интересует мое мнение, в этом отношении ничего не изменилось.