Холостяк (ЛП)

Я наклоняюсь к ней, чуть склонив голову, чувствуя себя виноватым за то, что думаю, ведь она была настоящей принцессой с Парк-авеню.

— И чем ты занималась, Серена? — спрашиваю я.

— Я генеральный директор и основатель некоммерческой организации, которая занимается распространением сведений о безопасности лодок, — отвечает она. — Деятельность была приостановлена последние пару месяцев, но до этого мы были достаточно активны. Это намного больше работы, чем люди думают, и большую часть времени знакомые смеялись, когда я говорила им, что у меня есть работа. Это такой же труд, как и на любой другой работе. Я иногда проводила по сорок, иногда по пятьдесят часов в неделю на работе.

— Ты скучаешь по этому?

Серена кивает.

— Я скучаю по людям. Работе с информацией. Моя мать погибла в аварии на лодке.

— Прости.

Она делает большой глоток и на этот раз не кривится.

— Это было очень давно.

— Хочешь экскурсию? — спрашиваю я. — Выбраться из квартиры? Я не могу оставаться целый вечер взаперти.

— Конечно, — говорит Серена.

Я выливаю остатки своего напитка в раковину.

— Напротив есть ресторан. Давай сначала поедим, а потом я покажу то, чего тебе не хватало всю жизнь.

Подмигиваю ей, и она встает, направляясь по коридору к своей комнате, чтобы одеться. А я остаюсь стоять здесь, как какой-то придурок, задаваясь вопросом, что, черт возьми, эта улыбка делает на моем лице и почему я посвятил кого-то в мою личную жизнь, чего не делал в течение последних двух лет. Я стою здесь, мой живот наполнен проклятыми бабочками из-за женщины, которую я едва знаю.

Запираю все это внутри и напоминаю себе вести себя как профессионал. Не думать о том, как охренительно сексуальны эти губы в форме сердечка. Не думать о том, насколько мягкой будет ощущаться ее кожа, прижатая к моей. О том, как будут ощущаться ее волосы, когда я буду пробегать своими пальцами сквозь эти ярко-рыжие локоны.

Это. Не. Свидание.

И в честь того, что это не свидание, я меняю костюм на рваные джинсы и выцветшую футболку с логотипом «Аэросмит», купленную пять лет назад на распродаже.

— Готова? — Через несколько минут Серена идет по коридору на каблуках, ее ноги обтянуты кожаными леггинсами, а с плеч свисает полупрозрачная блузка цвета слоновой кости. Ее волосы заплетены в свободную косу, которая перекинута через одно плечо, а губы накрашены красной помадой.

Не прошло и пяти минут, и теперь она одета так, как будто мы идем на свидание.

— Так. Ладно. — Пытаясь подобрать слова, стараюсь не смотреть слишком долго, стараюсь изо всех сил удерживать свой член от стояка. Но, думаю, уже слишком поздно. — Поехали.

* * *

Серена пахнет, как парфюмерный магазин. В хорошем смысле. Как парфюм, новая одежда и причудливые свечи.

Как все новое.

И это именно то, кем она является.

В любой день Рикстон Фоллс пахнет водой. Окруженные водопадами, рыболовными потоками и подводным течением Атлантического океана, мы находимся во власти направления ветра. Иногда бриз свежий и напоминает мне о каникулах.

О рыбалке с моим дедом. На его затхлом озере. В других случаях ветер несет отвратительный запах мертвой сушеной рыбы и человеческих отходов с водоочистной станции к северу от города.

Но сегодня вечером Рикстон Фоллс пахнет миллионом баксов.

Но это может быть и потому, что я на полшага позади Серены. Ее ноги потрясающе длинные, и, хотя у нас есть все время в мире, она движется, как будто спешит куда-то.

— Эй, притормози. — Я кладу руку ей на плечо, притягивая ее к себе.

— Прости. — Серена поворачивается ко мне, откидывая с лица прядь волос. — В городе я хожу быстро. Наверное, на секунду забыла, где нахожусь.

— Да. Здесь постоянно так. Люди постоянно путают Рикстон Фоллс и Манхэттен.

Серена широко улыбается и легонько шлепает меня по руке.

— Мы на месте. — Я указываю на зеленый навес над причудливым кафе с четырьмя окнами. Это не шикарное заведение, и это не то место, куда бы я пригласил девушку на свидание или привел кого-то, чтобы произвести впечатление, но в этом-то все и дело. Это нейтральная зона.

Придерживая дверь, я следую за Сереной. Хозяйка размещает нас у окна, из которого открывается потрясающий вид на Вайн-стрит и прохожих. Серена спрашивает, не против ли я, если она сегодня выпьет вино, и я предлагаю разделить с ней бутылку. Было бы грубо позволить ей пить в одиночку.

Телевизор над баром сообщает о какой-то чрезвычайной ситуации в администрации президента, и в кафе становится тихо. В то время как президент Монтгомери размышляет о разрушительном землетрясении в Индонезии, забравшее шестизначное число жизней, мое сердце сжимается. Он посылает туда армию. Они призывают спасателей, добровольцев, собирают гуманитарную помощь. Все, что мы сможем дать, они отвезут туда.

Серена кладет вилку на тарелку.

— Думаешь, мы могли бы взять деньги с моего счета? Я бы хотела пожертвовать.

— Абсолютно. Мы что-нибудь придумаем. Я тоже хочу пожертвовать.