Холст с историей

Когда его задал журналист, я стерпел. Но когда он начал расспрашивать о тайных знаках на картине — это было уже слишком! В чьем-то больном мозгу родилась теория, что Видар оставил тайное послание. Что на холсте есть водяные знаки и зашифрованные указания, которые приведут к тайнику с шедеврами, украденными еще в войну. И даже что картину он нарисовал, следуя посланиям, полученным от пришельцев из космоса. Журналист хотел знать, нашел я тайный код, ради которого картину пытаются украсть, или нет. Тайный код! Словно сама картина ничего не значит! Здесь мое терпение и закончилось.

На сей раз панк-рок ничего не заглушал. Я высказал все, что накипело. Я заявил, что запрещаю обсуждать картину, и что засужу всех, кто еще хоть раз заговорит о ее сомнительной подлинности. Я выставил журналиста за порог. А утром нашел на двери галереи листок бумаги с тремя красными полосками. Чертовы панки издевались надо мной, и я не мог подать на них в суд. Я сорвал листок, и проорал проклятия, а на следующий день грубыми копиями картины они облепили все стены в округе. Я выволок их магнитофон на улицу и расколотил в куски. Это ничего не изменило, но стало чуть легче.

Ответ на все вопросы пришел вместе со стариком в строгом костюме-тройке. Он явился в самый неподходящий момент. Полиция снова сидела в моем кабинете и требовала ответов. Мне доставили какой-то ящик, который я даже не ждал. И в это же время заявился старик. Он называл себя любителем современной живописи, и жаловался, что денег на знаменитые картины у него не хватает. Я сгреб его за воротник, и потащил к выходу, когда он заговорил о холсте Видара.

— Я готов купить у вас это полотно! — пробубнил старик. Я выпустил его воротник.

— Неужели? И почему именно это?

— Поймите меня правильно, я не богатый человек, я не могу позволить себя дорогие картины! Но эта работа весьма интересная. А вот ее репутация весьма спорная. Вы даже не знаете, оригинал это или нет. Я выкуплю ее! Дорого не дам, но и полотно сомнительное.

Я сделал стойку. О чем он думал, когда начинал такой разговор в присутствии полиции?

— А вы не хотите подождать, пока автор решит свои… юридические проблемы, скажем так, и подтвердит подлинность полотна? — спросил я старика, и он замялся.

— Ну… Я… Я не хотел бы ждать! Зачем тянуть время, если вам все равно надо избавиться от фальшивки?

Вот теперь я точно знал, подлинник у меня в руках или подделка. Я поднял картину и показал старику:

— Я бы продал вам фальшивку. Но я не отдам этот оригинал! Арестуйте его!

Последние слова я адресовал полицейским, но они даже не шевельнулись.

— Вы не поняли, что ли? — возмутился я. — Я за вас буду думать? Вор устроил танцы панков, что бы отвлечь внимание. Он залил обратную сторону холста белилами и сам включил сирену. Я должен был решить, что он подменил картину фальшивкой. У меня все это время был оригинал, но если бы я поверил, что это подделка, то сейчас продал бы ее этому старику за бесценок!

Вот теперь они поняли, что к чему. Старик начал говорить еще до того, как на него нацепили наручники. Он понятия не имеет ни о какой краже картин! Он просто старый актер на пенсии, которому предложили подработку — прийти и объявить себя коллекционером. И выкупить оригинал полотна, который вор наивно надеялся выдать за подделку. Кто его нанял, старик не знал, как и те панки — с ним связывались по почте, и высылали плату анонимно. Я вполне поверил ему. Вор ни разу ее не показался лично, он действовал через других людей. Послал громилу к Видару, подкупил панков — все только чужими руками!

— Но господа! — объяснял старик. — Поймите, я не вор. Я просто играю роль, по сценарию, который мне предложили. Я понятия не имел, что речь идет о покупке краденного. И у меня есть инструкция на случай, если вы не продадите мне рисунок с этими полосками. Мне сказали, что вам нужно открыть ящик, и в нем будет достойная плата за картину.

— Ящик?

— Ну, вот же он стоит! — старик показал на тот самый ящик, который мне прислали сегодня и притащили в мой кабинет. — Вот этот ящик.

Мы уставились на ящик. Ящик не тикал, но таймеры на бомбах тикают только в старых детективных романах.

— Я вызову саперов! — сказал один полицейский и сбежал. Второй, то ли менее сообразительный, то ли более ответственный, остался со мной.

— Да ладно, какие там саперы! — я взялся за крышку. — Он хочет украсть холст, а не взорвать его!

— Не надо! — заорал полицейский, но я открыл ящик.

Ящик не взорвался.

Мы уставились в него. Потом я достал то, что лежало внутри.

— Это же ваша картина! — изумился полицейский.

Да верно — я держал в руках копию злосчастного холста. А в другой руке держал оригинал, и не видел разницы. Я достал еще одну копию из ящика — он был набит копиями, кто-то сложил в него пару десятков подделок. И вот тогда ящик взорвался.

Не буквально — должно быть, в его дно встроили что-то вроде подушки безопасности, как в машинах. Она сработала, и холсты рванулись вверх, больно хлестнув меня по лицу. А вот когда взорвались дымовые шашки, все было уже по-настоящему.