Хома Брут

– Знаю ли я?! – снова расхохоталась Оксана.– Да весь хутор давно бы разбежался, если бы отсюда возможно было выбраться! – она утерла мокрый от пота лоб рукавом.– И как только сотник убедил козаков… всех до одного! Боятся они его! – с горечью процедила Оксана.– Делают все, что он скажет. Да и выродка этого боялись… – Оксана с отвращением глянула на белеющий во мраке труп Ясногора.– Вон, нарядился! А все зря! Ох, и надоели они мне пуще горькой редьки! – прибавила она.– Никакой жизни на хуторе нету! А я – баба молодая, мне ласка нужна, понимаешь? – она с тоскою поглядела на парня.

Растерявшись, Хома попробовал освободиться от характерника, который все еще крепко сжимал его руку. Озираясь, старик неожиданно вздрогнул и присел.

Раздался глухой выстрел из-за угла хаты. Широко раскрыв глаза, Оксана стала медленно оседать на землю. Во лбу у нее чернела уродливая дыра от прошедшей насквозь пули. Она молча повалилась на землю лицом вниз.

– Не-ет! – выкрикнул Хома и хотел броситься к ней, но характерник цепко схватил его за грудки, удержав на месте:

– Стой! Стой, говорю!

– Помоги ей! – отталкивая старика и плача, взмолился парень.– Ты же можешь… ты же можешь помочь!

Продолжая с легкостью держать вырывающегося Хому, характерник сосредоточенно прислушивался, глядя туда, откуда послышался выстрел.

– Нас еще не видели, скорее! – схватив копье, старик зажал Хоме рот и потащил его, рыдающего, в сторону.

Едва они схоронились за мясной лавкой, медленно ступая, из-за угла хаты вышел Сивуха в рубахе явно с чужого плеча. Лицо козака было бесстрастным, неузнаваемым. На нем не было ни следа от привычного разгильдяйства. Козак глядел перед собой немигающими глазами и, скованно двигаясь, крепко сжимал заряженное ружье.

Затаившись в своем укрытии, Хома почувствовал, как мороз прокатился по всему телу. Таким козака он никогда не видел.

Оглядев труп приказчика и Оксаны как бывалый убийца, Сивуха равнодушно побрел дальше, неосторожно задев в темноте стену хаты тощим плечом, но не обратив на это никакого внимания, словно он сам был выкован из железа.

– Ты видел? – прошептал характерник, когда козак отошел на безопасное расстояние.

Хома удрученно кивнул и, разогнувшись, медленно побрел к телу Оксаны. Осторожно перевернув дивчину, бурсак вгляделся в ее изуродованное лицо, в широко распахнутые глаза и удивленно открытый рот, в густые, заляпанные кровью брови.

– Нам нужно идти,– прихватив с собою ружье и патроны Ясногора и спрятав кистень обратно в кадку, характерник положил руку Хоме на плечо.– Еще ничего не закончилось. Самое страшное – впереди.

– Я никуда не пойду, пока не разыщу Веру,– опустив Оксану, холодно отрезал парень.

– Сдается мне, я уже знаю, где она,– мрачно кивнул характерник, и Хома беспрекословно последовал за ним.

Вокруг куреня сотника было безлюдно. Встреченные по пути группы козаков, вооруженные до зубов и выискивающие жертву в темноте, снова потянулись к центру хутора.

Зато в самом курене свет горел во всех окнах, словно насмехаясь над остальными хуторянами, вынужденными проводить ночи в тишине и темноте.

Держа наготове копье, характерник тенью скользнул по двору, жестом указав Хоме обождать в саду поблизости, возле поломанного дерева. Но парень не хотел ждать. Ему не терпелось скорее отыскать Веру.

– Я сказал – стой! – обернувшись, сердито шикнул на него характерник и повернул назад, чтобы вразумить нетерпеливого бурсака: – Ружье лучше заряди!

Хома послушно выполнил приказ старика.

– И не спеши умирать,– глянув ему в глаза, шепнул характерник.– Оно пустое,– старик помолчал.– Я понимаю, что ты волнуешься за Веру, но неизвестно, что ждет нас внутри,– он с тревогой указал на курень.– Поверь мне, нас точно не ожидает добрый и ласковый пан. Надо подготовиться.

Не успел Хома что-то возразить, как вдруг отчетливо услышал Верин плач.

– Гаврило, молю тебя, послушай! – вскрикнула баба. Вслед за этим раздались приглушенные голоса и грохот.

Сорвавшись с места, бурсак помчался к куреню, ничего не замечая на своем пути. Старик едва нагнал его на крыльце и, осторожно оттолкнув в сторону, открыл тяжелую дверь, первым юркнув в сени.

Понимая, что нужно действовать тихо, Хома попытался унять бешеное дыхание. В ушах у него звучали оглушающие удары сердца.

В темных сенях стоял противный затхлый запах, которого парень не примечал днем, приходя обучать парубков. Наступив на что-то мягкое, бурсак не сдержался и охнул. Приглядевшись, он с ужасом заметил, что наступил на высушенную до состояния мумии кошку. Испытав приступ тошноты, Хома мгновенно припомнил, что не видал на хуторе до этого момента ни одного кота.

Характерник наклонился к кошке, внимательно изучая ее со всех сторон. Подняв иссушенное тельце за хвост, он закрыл глаза и принюхался.

Хоме не терпелось войти. Медлительность старика раздражала его невыносимо. Парню казалось, что в том, чтобы таиться, больше не было никакой необходимости. В столовой звучала такая громкая перепалка, такой грохот и звон, что вряд ли находящиеся внутри могли расслышать скрип половиц или неосторожное дыхание.