Хомячки в Эгладоре

Вода в речке такая, что если искупать собаку, у нее вылезет шерсть.

На дальнем конце моста стоит группа гопников. Гопники облокотились о хлипкие перила, курят и плюют в воду. Такая у них, у гопников, манера. Что возьмешь с людей, которые вынуждены летом торчать в городе? Вот они и ищут развлечений на свою, грубо говоря, голову…

— Э? — говорит Генка.

— Ничего, Геночка, — успокаивает Дюша, — они вроде толерантные.

Генка в толерантность гопников не верит. Тем более сзади мост перекрывает еще одн,а группа гопников. Они тоже располагаются вдоль перил и тут же начинают курить и плевать в воду.

Генка понимает, что надо идти вперед расслабленной походкой и делать вид, что ничего не происходит и гопников она в упор не видит. Потому что понятно, что тем скучно и сейчас они найдут себе приятное развлечение. То есть, скорее всего, будут бить Дюшу. Его бьют гораздо чаще, чем Генку. То есть Генке до сей поры вообще везло в этом отношении.

Гопники сзади свистят в два пальца. Генка машинально вцепляется Дюше в локоть, но тот освобождает руку. Надо, чтобы рука была свободна. Я же учился карате, думает Дюша, надо, проходя мимо, двинуть ногой вон того, мордатого. То есть по морде и то есть сразу, чтобы было психологическое преимущество. Тем более что морда у него противная. Но как можно ни с того ни с сего стукнуть человека по морде, когда он еще ничего тебе не сделал? Получается некий парадокс… Нога не подымается вот так ни с того, ни с сего.

Генка думает — Дюшу сейчас будут бить и он потеряет лицо. Нет ничего хуже для отношений, чем опозориться перед женщиной вот таким вот макаром… Он вроде карате занимался, но он же не будет человека бить ни с того, ни с сего, да еще по морде.

Дюша думает — а если они начнут обижать Генку, а я не смогу ее защитить? Это же конец отношениям! Нет ничего хуже, чем вот так опозориться перед женщиной…

— Эй, — говорит Генка, — закурить не найдется?

Она стоит перед ближайшим гопником, приветливо улыбаясь, и глядит ему в глаза.

— Сичас, — бурчит гопник, доставая помятую пачку ЭлЭм и поднося Генке огонек. Зажигалка у него в форме пистолета.

— Спасибо, друг, — говорит Генка, пуская гопнику дым в глаза. Привлекательно, но не слишком провокативно покачивая бедрами, она берет Дюшу под руку и, крепко держа его за локоть, сходит с моста на землю. Отставленная сигарета дымится у нее в руке. Гопники какое-то время ошеломленно смотрят им вслед, потом мост содрогается от гулкого топота. Дальние гопники бегут по нему, чтобы присоединиться к ближним.

— Бежим, — шипит Генка, продолжая держать Дюшу за локоть. Дюша чувствует, как ее ногти впиваются ему в кожу.

— Еще один, — безнадежно говорит он.

Тропинку им перекрывает человек в старой штормовке. Дюша на всякий случай готовит ногу к неотразимому удару. Человек довольно ловко отскакивает в сторону, торопливо выдыхая:

— Бегите, я их задержу!

Топот делается тише, но только потому, что гопники сбежали с моста.

— Нет! — Дюша не хочет терять лицо, — мы тоже…

— Что — тоже, бежим! — шипит Генка, которой на лицо уже наплевать.

Но Дюша уже пригнулся и стал у обочины. Впрочем, он успел только примериться — человек в штормовке бил ногой, как Дюше и не снилось. Один из нападавших падает, с шумом проламывая кусты. Сзади визжит женщина.

— Милиция! — вопит кто-то, — убивают! Милиция!!!

Генке кажется или у одного из гопников в руке что-то блеснуло?

— Милиция! — вопит она, слыша, как где-то далеко вторит соловьям милицейский свисток.

Гопник падает, нож падает отдельно, сверкая в закатных лучах и вращаясь, как пропеллер.

— Атас! — орет кто-то.

— Шухер!

— Всем стоять!!!

— Бегите! -человек в штормовке оборачивается к Генке, — а то вас тоже повяжут!

— Мы это, — пыхтит Дюша.

— Бегите, дурачье! — Он толкает Генку в сторону, на боковую дорожку, и та, сориентировавшись, припускает, увлекая за собой Дюшу. Они мчатся мимо волейбольной площадки, трех возбужденных собак, которые с лаем пытаются их преследовать, пикника с шашлыками и наконец плюхаются на траву рядом с какой-то парочкой. Парочка соседством недовольна. Зато Генка довольна, поскольку преследователи и преследуемые, топоча ногами, проносятся мимо.

Дюша удивленно моргает. Он пребывает в относительном психологическом комфорте — он перед Генкой не опозорился. Спасибо Генке… То есть этому их неизвестному защитнику. Всем спасибо, одним словом, они ему не дали потерять лицо. Он просто не успел. Впрочем, в защиту Дюши надо сказать, что он сражался бы до последнего. Дюша человек по-своему отважный и прямодушный — Генку он бы защищал как лев. Но сейчас, когда явная опасность миновала, он начинает сомневаться.

— Как ты думаешь, Геночка, это эпизод? Или нет?

— Какой эпизод? -возмущается Генка. — Какой эпизод? Ты что, совсем свихнулся со своей игрой?

— Назгулы.

— Эти головоногие — назгулы? Самые обычные вонючие гопники!

— Геночка, говорю тебе, это эпизод с битвой на Заверти. А то был Арагорн!

— Нет! -Да!

— Почему он тогда не представился?

— Не успел. Он нас с самого утра пасет, нет?

— А вот завтра и посмотрим, Арагорн это или нет, — говорит Генка.