Хомячок на лезвии. Дилогия (СИ)

— У всех есть свои печальные истории. Я не исключение. — Мне не хотелось уточнять, что со мной и моими знакомыми тоже творили подобные зверства. В отличие от остальных я не желал делиться этим опытом и воспоминаниями. Моя ядовитая душа не нуждается в сочувствии и пояснениях. Пусть лучше местные думают, что я имею в виду нынешнее похищение. Пусть считают, что меня может стошнить от извращенного секса или привести в ужас от кровавых подробностей. Пусть они не осознают, что мне достаточно секунды, чтобы сломать шею… не только им, но и тем самым зверомордым, что их так пугают. Так я буду казаться им человечнее и безобиднее. Почему-то я не хочу видеть в их глазах тот затаенный страх, что видел у земных детей. — Но мне повезло, моя история еще не закончилась.

— Да и наша вроде тоже. — Кажется, Лали пришла в себя. Во всяком случае, к ней вернулся обычный цвет лица. Зверь передал мне по менталу, что влил ей очень маленькую порцию скверны, буквально несколько милликубов. Больше мы боялись давать людям. Но раз подействовало, значит, все правильно сделали.

Я вдруг задумался, сколько лет было ушлой парочке, когда с этой призмой случился Прародитель. Если вспомнить привезенных в клан мелких, которых Ивановы со скандалом украли из центра распределения, то… примерно как Цвичке? И они выжили одни?

М-да. Действительно, непростые отъемыши. А это значит, что я прав в своих действиях. В том смысле, что осторожность и скрытность — наше все. Лали, если узнает про то, что я артефакт, да еще из мира «чудовищ», без сомнения, сначала будет стрелять и только потом думать. Это грустно и обидно? Нет. Это правильно. На ее месте я поступил бы так же.

Но ее лохматый цвиркообразный братец уже сейчас действует мне на нервы. Если девушка испытывает по отношению ко мне здоровую и понятную паранойю, но придерживается правила наибольшей выгоды, то Крыкс… ведет себя совершенно непонятно. Он словно транслирует два или даже три противоположных образа одновременно, накладывая их друг на друга и таким образом не давая разглядеть, который же настоящий. Жадный недалекий торгаш, у которого рукоятку сносит от вида кубов скверны? Старший брат с синдромом гиперопеки и тайной влюбленностью? Продуманный и очень осторожный хищник? Я знаю, что граней личности у каждого существа может быть множество, но здесь от каждой почему-то веет неким душком. С другой стороны, мне плевать на его настоящую личность. В самом крайнем случае я всегда смогу тихо избавиться от помехи. Главное, не дать ему даже шанса на попытку так же избавиться от меня.

— Когда выдвигаемся? — Под мои мысли эти два ушлых аборигена не только на удивление слаженно перетащили гору неких вещей в зависший над полом ремонтного зала антиграв, но и уже устроились с удобством. Один внутри, другая на носовой броне. — Раз решили, то тянуть нет смысла. Крыкса подбросим мимо чернушного поля до окраины и там вытряхнем, дальше сам просквозит. А нам для начала нужно на мясной рынок. Я тут подумала, что про мальцов с гладкой кожей первым делом надо бы поспрошать торговцев свежатиной. — Она явственно поморщилась и передернула плечами, потом вздохнула. — Разговаривать придется тебе, это никого не удивит.

— Вытряхивать легче, если он будет сидеть снаружи. Меняйтесь.

— Поменяемся после чернухи, у Крыкса нюх хуже, — пояснила диспозицию девчонка. — Я этих пакостей как-то чую.

— Задницей укушенной, — хмыкнул откуда-то изнутри цвиркообразный. За что и получил подзатыльник, как только высунулся.

— Твой друг даже не мылся толком с дороги, смысл было надраивать лимузин, если его внутрь посадить, — не смог удержаться я от гримасы. Перспектива ехать с ним в одном маленьком замкнутом пространстве меня вообще не радовала. Да, я и сам умею жить на помойке и питаться вонючими отходами. Но это не значит, что люблю.

Лали обернулась и критически осмотрела парня.

— М-да… говорила я тебе, что не все правила питомника одинаково плохи, — хмыкнула она немного насмешливо. — Опять похож на туалетный ершик. И пахнешь соответственно, — все это дикарка выдала с совершенно безжалостной прямотой, но при этом протянула руку и принялась пальцами распутывать всклокоченную зеленоватую шевелюру. — Песок вон в волосах. А еще ко мне целоваться лез!

Зверь, успевший сам себя запрячь в антиграв, тяжело вздохнул и посмотрел на меня с укоризной. Я ему ответил вопросительным взглядом. Что я могу сделать в этой ситуации? Цвичка тоже любила свое зеленое чудовище, а тот был даже не человеком-Крыксом, а самым обычным помоечным цвирком. И отнять у нее любимца до сих пор невозможно.

— Толку мыться, если обратно в помойку? — фыркнул тем временем басовитый засранец и, не смущаясь, боднул гладившую руку макушкой. — Сама знаешь: буду чистотой пахнуть — только вызову лишние подозрения.

— Тогда лезь на крышу. Заодно слегка проветришься, — вмешался я в их воркования, безжалостно давя в себе целый букет непонятных и неприятных чувств.