Хомопанк

Он побежал по лестнице наверх, оставив девушку одну. Римма вспомнила, как Ролло предупреждал ее о том, какой хозяин дома беспокойный. Девушка подошла к зеркалу, посмотрела на себя – она выглядела чрезвычайно усталой, даже измотанной: серо-зеленые глаза потускнели, лицо посерело. И ее до сих пор шатало – казалось, что она еще в самолете, проваливается в воздушные ямы. Ей просто надо было немного отдохнуть.

Мужчина прибежал назад, держа в руках ящик с инструментами и дрель.

– Вы собираетесь вешать ее сейчас?

– Ага. А что? – ответил он, тяжело дыша.

– Сверлить красное дерево? – возмутилась девушка. – У вас что, нет двусторонней липучки?

– Хм… нет.

– Тогда повесите потом.

– Что?

– Говорю, что повесите потом. Ну не портите дерево, пожалуйста.

Мужчина несколько раз растерянно моргнул, затем положил дрель на пол.

– Сейчас… – он вновь убежал.

Пока его не было, Ри прикоснулась к дереву, пробурчала под нос:

– Совсем с ума сошел, такая прекрасная отделка. Сверлить собрался.

Он вернулся, держа в руках стул, придвинул его к стене, поставил картину на сиденье, отошел, чтобы посмотреть результат. Римма довольно кивнула.

– Не к спеху сейчас, – сказала девушка, скрестив руки на груди.

– Как скажешь, – согласился мужчина. – Кстати, я же не представился. Меня зовут Эдвард.

– Очень приятно. Меня – Римма.

– Называй меня Эд, пожалуйста.

– А… ты можешь называть меня Ри. Только я понятия не имею, что ты хочешь, чтобы я делала?

– Ты же художник! Мне нужен такой человек. Я хочу, чтобы в каждом доме висела картина подобная этой.

Римма опустила глаза:

– Это… страшная картина. На ней изображен тот, кого уже нет.

– Правдивая картина. Мне нужна правда.

Девушка ужасно удивилась:

– Мне сказали, что правда никому не нужна.

– Есть хотя бы один человек, которому она нужна как воздух, – возразил Эдвард. – Пойдем на кухню?

– Я бы попила воды, да.

Эдвард провел ее на второй этаж. Ресторанная кухня, отделанная белым кафелем, сильно контрастировала с полумраком вестибюля – отражаясь от поверхности стен и пола, яркий свет больно бил в глаза.

Мужчина налил из громадной бутыли чистую воду, подал Римме – девушка села за стол.

– Спасибо, – поблагодарила она. – Ты живешь здесь один?

– Сейчас да.

– Тебе не страшно? Город ведь покинут.

– Нет, а чего бояться? Призраков не существует.

Эдвард налил себе бренди, сел напротив. Повисла неловкая пауза.

– Что думаешь о Новой эре? – спросил наконец Эд.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну… тебя устраивает то, как живут люди?

Римма задумалась, не ответив.

– Для того чтобы Новая эра началась, Сильные убили миллиарды людей. Как ты к этому относишься?

Ри покачала головой:

– Как можно относиться к людям, которых ты не знаешь? Да и прошлое уже не вернешь.

– То есть ты согласна, что Туман был делом рук Сильных? А не просто «неизвестное природное явление»?

– Разве мне об этом расскажут? Представят доказательства? Ты – Сильный, ты мне скажи.

Эдвард вздохнул:

– Мы можем только предполагать, но факт в том, что у Сильных был защищающий от Тумана напиток.

– Который давали избранным.

– Верно. Только моего отца не выбирали.

– Не поняла.

– Говорю, что этот… напиток, как он говорит, ему отдал профессор, его учитель. А может, он врет, он украл его. Кто теперь узнает правду. Я не должен был выжить, как и отец.

Римма задумчиво взглянула куда-то в пустоту:

– У меня был последний отбор. Ты выбрал меня, и я… не вступила в Цикл.

– То есть… я спас тебе жизнь?

– Получается, что так.

Эдвард вздохнул:

– Система – она отправила мне сообщение. ИИ прислала мне твой рисунок – я понял, что это именно то, что я искал. Ты честная? – спросил он. – И я не спрашиваю об обычной лжи, которую ты говоришь, чтобы, например, не общаться с кем-то. Каким ты видишь мир? Пытаешься ли спрятаться от темноты?

Римма задумалась:

– Я ищу ответы. И в поиске ответов на вопросы создаю то, что ты увидел. Творчество, мои картины – единственный путь к ответу на вопросы: какими мы себя видим; что на самом деле из себя представляем; почему живем именно так; что нас ждет в будущем? А темнота, что это такое? Темнота есть в каждом из нас. Когда моя подруга, Мара, уходила, я думала только о том, как лучше изобразить Аргуса, – девушка вздохнула. – Было бы хорошо просто… жить, не думая о том, что тебе нужно выбрать между собственной душой и притворством. Я смирилась с тем, что мои картины никому не нужны, поняла, что не имею права навязывать Сильным то, о чем они не хотят знать… правду. Яркие цветочки, любовь, милые животные или претенциозное величие – вот, что все они хотят видеть. Когда-то я рисовала именно такие картины, но и они им не понравились. Ты зря выбрал меня.

Эдвард несколько минут внимательно смотрел на девушку. Ему нечего было сказать – она была честной. Перед собой и перед остальными. Не питала иллюзий, не пыталась никого оправдать, воспринимала мир таким, каким он был.

– Я хочу, чтобы твои картины изменили Сильных, – наконец произнес он.

Римма покачала головой:

– Раз уж ты меня выбрал, то я продолжу рисовать, но… не проси о большем.

Эдвард улыбнулся:

– Это всё, что мне нужно. Главное – рисуй.

Глава 5. Ролло