ХомоПоинт (СИ)

Митник молчал. Он размышлял и пытался проанализировать собственные слова. На самом-то деле человек венец творения или нет. Да, люди много чего добились, но сам вид превратился из создателя в потребителя. Едим, спим, развлекаемся. Работаем, чтобы есть спать и развлекаться. И всё. Не все, но большинство. Книг никто не читает, потому что никто их не пишет. Эмоции заменили ощущения. Симфонии заменили клипами, фильмы роликами и так далее. Развитие закончилось, и на смену отработанному виду пришёл новый вид. И этот новый вид будет использовать весь накопленный человечеством опыт для нового витка развития, пока не исчерпает себя и на смену ему не придёт другой.

Профессор потёр указательным пальцем переносицу.

- Эволюция видов на Земле через вмешательство извне, - чуть слышно пробормотал Митник.

- Но вы тоже убиваете! – резко обратился профессор к монстру, - Выходит вы ничуть не лучше! Вы убиваете даже себе подобных, не то, что людей и животных!

- Насле-дииие о, - скрипнул голос Эммуса.

- Ну, конечно. Всегда проще свалить вину на кого-то. Хотя люди только этим и занимались в последнее время. Нашкодят, и давай искать себе оправдания, вместо того, чтобы раскаяться и исправить положение. И ведь находили. Находили, да ещё других поносили, что не грешат так же, - Митник хихикнул и, подняв вверх указательный палец, поучительно произнёс:

- Прав был тот, кто сказал: «Гордыня – мать всех грехов!»

- Этооо пустооое, - оборвал его размышления Эммус.

- Пустое, - с печалью в голосе повторил профессор, - пустое. Для вас всё пустое. Ваш вид будет чем-то вроде умных животных? А как же национальности? Традиции? Обилие блюд разных кухонь мира? Народные стихи, песни, танцы? Не жаль всего этого?

- Этооо пустооое, - так же бесстрастно повторил монстр.

- Да вот уж нет, - возразил профессор, - это совсем не пустое. Это наше наследие. Наши достижения и мы будем бороться за сохранение и выживание. И ещё большой вопрос кто в этой борьбе одержит верх.

В голосе Митника скользнула нотка злорадства и уверенности.

Профессор поднялся с кресла. Поправил свой измятый и давно не белый халат и подошёл к холодильной камере с прозрачными дверцами. Взгляд его был устремлён на четыре больших пузырька с прозрачной жидкостью. Каждый пузырёк был подписан римскими цифрами от одного до четырёх по порядку.

- В одной из этих склянок препарат, который не позволит вам превращать новорожденных в монстров. Надо только время и добровольцев для тестов. Разработки слишком «сырые». Нужны тесты! Много тестов! Чёрт! Где мне взять столько тестируемых женщин! Да ещё и беременных!

Профессор не заметил, как с шёпота докатился до крика.

- Неее помооошеет.

- Что?

Митник отвернулся от холодильника и направился к клетке.

- Тебе-то почём знать, чучело?

- Ты зааперт кааак и яяя.

- Ошибаешься, это ты заперт. А я могу выйти в любой момент.

- Нееее выйтии. Мы Эммы.

Фредерик указал когтистой лапой в сторону небольшой комнаты, где был стационарный пункт охраны, с мониторами для просмотра трансляций с наружных камер наблюдения.

Митник понял, к чему клонит бывший Хомосапиенс Фредерик Эммус. Он каким-то непостижимым образом собрал сотни монстров на территории снаружи. Сюда им, конечно, не проникнуть, но и выйти незамеченным, точно не получиться.

- Хм. Эммы. Это доктор Розенталь научил тебя так называть серых выродков?

Митник указал на коморку с мониторами у себя за спиной большим пальцем. Монстр промолчал в знак согласия.

Профессор вспомнил неприятную ему личность доктора Розенталя. Громадное гориллоподобное тело учёного сейчас лежало в холодильнике глубокой заморозки, с пулевым отверстием во лбу, закатанными вверх голубыми глазами и забрызганной кровью огненно-рыжей шевелюрой. Когда началась паника в лаборатории, Розенталь был ликвидирован одним из первых.

В памяти профессора всплыли события ликвидации лаборатории и всех причастных к проекту. Почему не убили его и Эммуса? Наверное, везение. События тогда развивались стремительно, молниеносно. Офицеры стреляли в учёных и тут же падали замертво сами. Майор, который должен был ликвидировать Митника, застрелился сам. А Митник не умер. Он видел сотни трупов военных наверху через камеры наблюдения. Видел группу ликвидации, возможно из «привитых» ранее, которая добивала мёртвых, которых атаковали после свои же и подожгли бронемашину ликвидаторов, она долго догорала в ограждении, запутавшись в проволоке. Жуткий дурдом здесь творился. Но профессор остался жив и Эммус остался жив. И Митник даже попробовал отослать сообщение в Кремль, что проект «Эммус» работает и работа над препаратами практически закончена. Дошло сообщение или нет, он не знал. Работал. И ждал. Чего? На это у него не было ответов. Травкину в письме он не сообщил, куда его забирают. Офицер, приехавший за ним, мало того, что стоял над душой, так ещё и два раза заставил переписывать послание, чтобы ничего не выдавало военной тайны.

- Эх, Травкин. Где же ты? - еле слышно спросил Митник, - ты же умница Максим, ты должен всё понять. Была бы хоть какая-то связь.