Хомотрофы

Для меня это все еще оставалось теорией. На следующий день, между прочим, выходной, мне назначили первую инициацию, что бы это ни обозначало. Никаких подробностей Гавинский не сообщил, только плотоядно поглядывал в мою сторону и щурился, точно смакуя что-то. Мне стало не по себе. Но именно этого он и хочет, чтобы я боялся. В Полиуретане все должны бояться. Страх – единственная приемлемая форма существования в этом городе. Не дождешься, ублюдок!

Гавинский ходил вокруг, потирая лысину, и читал бесконечную лекцию.

– Цельность – это умение быть единым, – диктовал он. – Безотносительность – это недопущение участия иных сил, кроме тебя. Мощь – это ты сам.

У меня уже ныла рука. Может, он знает, что я по-прежнему враг и тоже играет ва-банк, потому что так приказал Повар? Думаю, если бы не его шеф, Гавинский с удовольствием меня уничтожил бы собственными руками.

Я удивился, осознав, что механизм поглощения страха основывается на очень древних истинах. Его главный движущий момент – правило беспощадности. Еще древнеарийские, шумерские и вавилонские жрецы умели питаться энергией страха. Древнейших жрецов сменили античные. Немалый вклад в развитие теории внесли средневековые христиане, затем красные террористы, фашисты, сталинисты. Европейские открытия дополнились восточными находками.

Механизм очень прост. Важно научиться различать страх, как отдельную субстанцию. Когда ты видишь ее, просто забираешь, присваиваешь. Страх является частью живой энергии существа, и человек не хочет с ним расставаться. Нужно отнять эту энергию. По праву силы. Это похоже на убийство по частям.