Хомут да любовь

– Вот дура, а? Намазалась! И без того не красавица, так не-е-ет, надо окончательно уродиной выставиться!

Когда она вышла из ванной, Соболь сидел на кухне и задумчиво тянул кофе.

– А что, у Лины квартиры нет? – невинно спросила Ксения.

– У Лины? – обернулся к ней Соболь. – Не знаю... а почему ты спросила?

– Н-ну... я думала... я уже и не ждала тебя сегодня, – пожала плечами Ксения.

– Чего-о? – протянул Соболь и шутливо насупился. – Ты о чем думаешь, пошлячка! Да у нас с этой светлой девочкой все как в старину! Полгода – и первый поцелуй, чуть что не так – и ворота дегтем! А ты... а ты уже небось к себе тут гостей назвала? Своего этого... как его... Круза, да?

– Ну а чего ж я, прекрасная девушка, зря простаивать буду... – пожала плечиками Ксения. – Уже вылетел, наверное, бедолага.

– Ну вообще! – вытаращил глаза Соболь. – Не успеешь за хлебом выйти, а тут уже и гулянки устраивают!

И он с веселым добродушием направился к себе в кабинет.

Ксения мгновенно забыла, что зеркало не удосужилось показать ей ни одной прелести из ее, Ксенькиного, организма, плюнула на красоту и почувствовала себя великолепно.

– И как же славно воспитывали нас наши предки! – тихонько бурчала она в большое ухо Босу. – Ты только подумай, как звучит! Полгода – и первый поцелуй! Это ж песня!

Сидеть на одном месте она не могла. Ей так сделалось хорошо оттого, что в двери ворвался вовсе даже не очередной Аркадий, и что Линочка оказалась такая умничка, догадалась остаться немножко загадкой для Соболя, и что... Да просто хорошо, и все!

Линочка! Да!

Ксения вскочила и подошла к кабинету Соболя. Надо срочно узнать, что делать с портретом Лины! Вообще-то можно ей подарить, но вдруг он захочет оставить картину себе!

Она тихонько поскреблась и отважилась войти – в конце концов, она ж не в спальню к нему!

Соболь сидел за столом, склонив голову над какими-то бумагами, и выражение его лица было самым угрюмым.

У Ксении тут же выветрились недавние мысли, осталась одна: «Ну и что эта Лина?! Не могла мужика себе на чай пригласить! Недотрога!»

– Э-эд... – тихонько позвала она. – Ты чего? Ты ей не понравился?

Соболь оторвался от бумаг, собрал брови на переносице и переспросил:

– Кому ей? Лине? Не знаю... а что – она тебе говорила, что не понравился?

– Нет, наоборот. Но... ты вон какой расстроенный.

– А, это... Да тут не Лина, тут... такая работа сейчас, и кому-то эта моя... работа не слишком по душе. Прямо-таки колом поперек горла. И ведь на все идут, заразы!

Ксения расстроилась. Надо же – круглыми сутками мужик вертится, а кому-то колом!

– И чего им только надо, гадам? – сердито выдохнула она.

– Чего? – горько усмехнулся Соболь. – Да денег им надо, денег... Здесь, Ксюха, большие деньги крутятся...

– А сами они что – заработать не могут?

– Ну... они и зарабатывают сами... правда, как могут. Не всем же строить, надо кому-то и ломать...

На следующий день Ксении все же удалось снять квартиру. Конечно, дорого, но... жить здесь больше никаких сил не было. Это еще хорошо, что он вчера домой ночевать пришел, а то вот так сидеть дома и знать, что он сейчас с другой... пусть даже и с Линой. Она чудесная девушка, замечательная, но... это ж какие силы надо иметь, чтобы каждый раз терпеть, как тебе сердце разрывают! Вот черт, и угораздило же ее втрескаться в этого Соболя!.. А в кого же влюбляться, если не в него? В Иванова – Петрова – Сидорова? Хватит, проехали! – Ну все, Бос... на месяц мы ее отвоевали... – присел возле собаки Соболь и потрепал пса по загривку.

И Ксения стала собирать вещи.

Вот ведь, казалось бы, особенно и собирать было нечего, а на это ушло столько времени, да еще и тюки получились какие-то уж слишком здоровые и деревенского обличья. Ксения вызвала такси, потом подумала и заказ отменила. Не станет она удирать, будто воровка. Подождет Соболя, все ему объяснит, они красиво попрощаются и... все. Она уедет и постарается забыть... А потом и вовсе домой переберется – так и не прижилась она в Москве.

Ксения вытащила тюки в прихожую, а сама уселась смотреть телевизор. Что там шло, она даже не видела – бубнит что-то под ухом, для фона, и хорошо... Главное, что телебухтение не мешало ей думать, вспоминать...

Она помнила, с какой свирепой решимостью впервые переступила порог этого дома, каким напыщенным и далеким казался ей сам Соболь, как ей было страшно, когда он в самый первый раз ей позвонил и попросил о встрече... Вот дура-то! Надо было и вовсе сюда не приезжать – так безнадежно влипнуть! А еще над Дашкой смеялась... Ну с Дашкой-то все не так. Она и не знала, кого любит. Так только – красивую вывеску увидела, и давай страдать! Сколько таких девочек-красавиц на сайте у Соболя – и не сосчитать!

От раздумий ее отвлекло негромкое поскуливание. Она вышла в прихожую и увидела, как Бос крутится возле ее тюков и тихонько скулит, видимо, вспомнил, как часто уезжал от него хозяин.

– Бос, маленький мой... – растерялась Ксения. – Ну чего ты плачешь? Здесь будет Лина, она очень добрая! Вы обязательно с ней подружитесь!

Но пес не хотел ни с кем дружить, а смотрел на Ксению тоскливыми круглыми глазами.