Хонорик на тропе кладоискателей

Сколько в жизни тайн, столько и разгадок. Тайны, конечно, прячутся и убегают, чтобы не исчезнуть и не растаять, но разгадки все равно рано или поздно настигают их. Не зря ведь говорят: нет ничего тайного, что не стало бы явным.

А еще разгадкам в их победе над тайнами помогают удача, везение и счастливое совпадение. Случай, одним словом.

Правда, Макар уже запутался: что в этой истории является случайным, а что закономерным. Их прогулка, когда они увидели монограмму, по которой папа расшифровал фамилию владельца усадьбы, папина поездка в Москву, его встреча с бывшим одноклассником, который помог найти адрес Веры Сергеевны, и, наконец, письмо… Какое из этих событий, какая подробность могли быть названы случайностью? Все они укладывались в общую картину, и даже без самого незначительного эпизода картина не была бы полной. Да ее просто не было бы!

Макар думал о том, что в прошлом случайностей не бывает. А в будущем или хотя бы в настоящем? Что делать именно в эту минуту, чтобы потом не жалеть?..

Эти мучительные вопросы, которые он задавал себе, конечно же, имели отношение только к поискам. Поискам источника. Все остальное для Макара перестало существовать.

Он был абсолютно уверен в том, что письмо, которое читал папа, написано почти сто лет назад в этой усадьбе. И конечно, написано про нее – про разрушенный дом, вырубленный парк, источник, который, как написано в письме, должен был вернуться в землю…

И почему всегда так получается: как только человек становится в чем-то уверен, окружающие начинают в этом сомневаться?

– И почему ты всегда хочешь какого-то результата? – говорила мама. – Зримого, осязаемого результата, который можно потрогать, подержать в руках. Почему надо обязательно что-то найти? Разве недостаточно знать эту историю, думать о ней? Нет, тебе необходимо с утра до вечера ползать по кустам и оврагам!

«Может, еще и ночи понадобятся», – хотелось добавить Макару, но он сдерживался, чтобы не рассердить маму окончательно.

Маму, как ни странно, поддерживал и папа.

– По-моему, – говорил он, – лучше выкопать где-нибудь поблизости колодец. В память о владельцах усадьбы. Правда, я не знаю, как это делается…

– Какой колодец? – возмущался Макар. – Разве можно сравнить колодец с источником? Колодец надо копать-копать, копать-копать, как будто заставлять землю выдать воду именно в этом месте! А источник – это как подарок: захотела вода и открылась…

– Что-то не открывается. – Папа разводил руками.

– Ты же сам читал письмо, – вздыхал Макар. – Этот человек, то есть князь Гагарин, еще и инженером был! Значит, сумел так закрыть свой источник, что вода не пробивается на поверхность. Это место найти надо.

Папа пожимал плечами. Мол, разве он против? Конечно, неплохо бы найти…

А Соня попыталась нарисовать усадьбу такой, какой она когда-то была. Долго делала наброски и даже изображала какой-то немыслимой красоты фонтан – источник. Но потом бросила карандаш и всхлипнула:

– Что я делаю? Идиотизм какой-то… Такое ведь нельзя придумать.

Макар был с ней абсолютно согласен. Чем рисовать всякие красивости в виде розовых мраморных раковин и бьющих из них струй воды, лучше найти настоящий источник. Земля, трава, вода – что может быть красивее?

Но самое странное: сомнения по поводу источника высказывал и Григорий Григорьевич Клюев. Во время одной из прогулок он подробно расспросил папу про Гагариных, про усадьбу, а Макару сказал:

– Ты, Макар, парень умный и талантливый. Так что и не трать напрасно свои силы и нервы. Зачем тебе этот источник? Лучше клады ищи. Вот в этом есть романтика! А что вода? Ее и так достаточно.

Макар даже обиделся.

– Да вы что, Григорий Григорьевич? – сказал он. – Разве вы не понимаете, что это необычная вода? Мало того что она, наверное, самая чистая на свете, но она еще… Как память об этих людях. Об этом человеке, князе Гагарине. Я просто должен найти источник!

– Ничего ты никому не должен, – попытался его успокоить художник; наверное, Макар выглядел слишком взволнованным. – Ты должен отдыхать на природе, гулять, как гуляют все нормальные дети. Каникулы же!

Макар ничего не понимал. Ладно, родители не хотят, чтобы он ползал по оврагам и кустам. Но Григорий Григорьевич? Почему он отговаривает от поисков? Неужели не понимает, что эти уговоры заниматься детскими делами – гулять и отдыхать на природе – только раззадорят Макара, и он наперекор, в доказательство того, что совсем не маленький, станет искать с еще большим старанием?

Так оно и было. Пока папа с Григорием Григорьевичем расхаживали, беседуя, по заросшим тропинкам бывшей усадьбы, Макар шмыгал в сторону, кружил по траве, продирался сквозь кусты и овраги. И всегда держал в руках рогульку, даже уговаривал ее, как живую: «Ну слушай, слушай, прислушивайся хорошенько». Безрезультатно…