Хопалонг приходит на помощь

Хопалонг не сразу понял, кто такой Эвенас. Затем вспомнил табличку на гостиничной конторке.

— Клерк из гостиницы?

Девушка кивнула.

— Никто не знает, как это случилось. Его нашли сегодня утром на дороге. Лицо, руки и одежда обгорели, а убит он был тремя выстрелами в затылок.

— Эвенас… — Хопалонг нахмурился. — А какое он ко всему этому имеет отношение?

— Я не знаю, Риг бродил по городу, и от кого-то услышал, что наше стадо угнали. А потом Рига увидели у того места, где нашли труп.

— Вы говорили с ним?

— Нет, он в тюрьме. Я узнала об этом от людей. Пайк через Сару передал мне, чтобы я предупредила вас, иначе и вас постигнет та же участь.

Затем она рассказала об истории с неподписанными банкнотами и о скандале в магазине.

— Мы все рассказали Тому Бернсайду, — закончила она свой рассказ, — вернее, я рассказала.

— Вы не могли поступить разумнее, — кивнул Хопалонг. Он обдумывал сложившуюся ситуацию. Тредвей угнал скот, но он не может выразить протест, не оказавшись после этого за решеткой. А если и его арестуют, Тредвей наверняка предъявит достаточное количество улик, чтобы всех троих осудили. Он хитер и, кроме того, хорошо знает эти края и обладает здесь большим влиянием. Да, надо действовать решительно. Возможно, и Бернсайд что-то раскопает.

— Возвращайтесь в город, — решил он наконец. — И подайте жалобу по поводу угона стада. Постарайтесь уговорить Бака Льюиса, чтобы он наложил запрет на продажу скота, пока дело не будет закрыто.

— Думаю, мне удастся его уговорить, — сказала Синди. — А что потом? Ведь Риг и Пайк в тюрьме…

— У меня появились кое-какие подозрения, — задумчиво проговорил Хопалонг. — Сначала надо их проверить. — Тут он вдруг вспомнил свой разговор с Эвенсом. Вспомнил слова клерка о том, что его богатство у него под рукой. Конечно» это могло быть пустым бахвальством. Но почему после его ухода этот человек опустился на колени? А вдруг он у себя за конторкой что-то прятал? Возможно, улики против Тредвея! Он, наверное, шантажировал его… А значит, располагает какой-то информацией о Тредвее. Удалось ли Тредвею выведать у Эвенаса, где находится его тайник? Если, конечно, такой тайник существовал…

На окраине города Хопалонг спешился и привязал Топпера в небольшой рощице. Рядом паслось еще несколько лошадей. Трава здесь была высокая и сочная. Хопалонг осмотрелся. Затем проскользнул в заброшенный дом и оттуда стал наблюдать за улицей.

Из «Элк Хорна» вышел Бак Льюис и направился к себе в контору. По дороге он остановился у «Большого Дома» и переговорил с человеком, сидящим на крыльце. Минуту спустя из «Большого Дома» вышел Тредвей и двинулся в направлении «Элк Хорна».

Затем появилась Синди Блэр. Она вошла в контору Льюиса. Через некоторое время они вышли вместе и столкнулись с Тредвеем. Все трое стояли совсем рядом с домом, где прятался Хопалонг, и он слышал каждое произнесенное ими слово.

— Полковник, — начал разговор Льюис, — мисс Блэр требует, чтобы я запретил вам продавать коров, которых вы пригнали с Пикет-Фок.

— Но это же просто смешно! — воскликнул Тредвей. — Скот-то мой. И кроме того, вы не располагаете подобными полномочиями.

— Почему же, располагаю, — медленно, обдумывая свои слова, говорил Льюис. — Я имею право изъять стадо в качестве улики.

— Что?! — Тредвей был взбешен. Ему позарез нужны были деньги. — Льюис, не будьте идиотом! Это мое стадо, и я продам его!

— Полковник, вы не продадите ни одной коровы. А если продадите, мне придется арестовать вас.

Тредвей взглянул на Синди, потом опять на Льюиса.

— Любопытно, чьи интересы вы защищаете? Интересы проходимцев или жителей города?

— Я блюду закон, — сурово ответил Льюис, — и никому не позволю его нарушать. И вообще, Тредвей, улик против этих людей слишком мало. Я держу их под арестом, а сам занимаюсь дополнительным расследованием. Вполне возможно, что они тут ни при чем.

— Вы не располагаете вескими уликами, — вмешалась Синди. — Я убеждена, что вы, полковник Тредвей, незаконно присвоили мое ранчо, и мне кажется, что вы замешаны также и в ограблении дилижанса.

— Вы меня обвиняете? — злобно уставился на девушку Тредвей.

— Да, обвиняю. И когда дело передадут в суд, я думаю, у нас найдутся против вас улики.

Лицо Тредвея побагровело от ярости; затем побледнело. Бак Льюис внимательно наблюдал за ним. Потом взглянул на Синди.

— Это серьезное обвинение, мисс, — предупредил он. — У вас есть доказательства?

— Свидетелем преступления, — проговорила она, — является один из Братьев с Вавилонских пастбищ.

Лицо Тредвея окаменело. Он смотрел на Синди, и на его мертвенно-бледном лице жили одни только глаза.

— Женщина, ты несешь чушь! С меня довольно! А Льюис будет глупцом, если послушает сумасшедших.

Тут вмешался Бак Льюис.

— Приказ остается в силе, полковник. Вы не имеете права продать скот, пока дело не будет закончено.

— Но Камерону, Кэссиди, или как его там, — ему не удалось собрать пятьсот голов. Значит, стадо по контракту принадлежит мне.