Хор тысячелетий (СИ)

Гарри и Ролар стояли на вокзале Кингс-Кросс и не могли заставить себя расцепить руки. Юношу колотила ставшая уже привычной нервная дрожь. Вампир смотрел на него с сочувствием: несмотря на все уговоры и обещания скоро встретиться, у обоих было тяжело на сердце. Снующие вокруг студенты (Ролар вопреки обыкновению зашел с юношей прямо на платформу) то и дело посматривали на Гарри и его спутника косо, потому что любовники стояли молча глядя друг на друга уже какое-то время. Руки, сомкнутые на ручке небольшого сундучка, глаза, неотрывно глядящие в глубину глаз напротив, и ни малейшего движения. Наконец вампир первым убрал руку и прошептал, зная, что Гарри его услышит:

- Люблю тебя, малыш. Береги себя, ладно?..

- Ты тоже… Ролар… я…

- Мы совсем скоро увидимся, я обещаю тебе. Иди, твой поезд отходит через минуту…

- Я знаю. Я буду ждать тебя. Очень.

Вампир улыбнулся на прощанье и затерялся в толпе. Гарри с тяжелым сердцем зашел в поезд, безошибочно отыскав Драко и Блейза в одном купе, и присоединился к ним, сухо поздоровавшись.

- Что с ним? – шепнул Малфой.

- Ты не видел, кто его провожал?

- Нет.

- Эй, может, хватит шептаться у меня за спиной? Я все слышу, – Гарри плюхнулся на сиденье напротив приятелей. – Драко, меня провожал Ролар. Это мой любовник. Если тебя что-то не устраивает, лучше прямо сейчас скажи, и я уйду в другое купе.

- Эй, да ты чего агрессивный? Гей, подумаешь. У меня вон отец бисексуал, и что теперь? – спокойно возразил Драко. – Успокойся, Потти, приключения твоей задницы на каникулах меня мало заботят. Мне бы со своими разобраться… Ты поговорил с Грейнджер, кстати?

- Да. Она обещала тебе не писать.

- Она и не писала…

- Ну вот видишь…

Ребята помолчали. В последнюю минуту в купе ввалились Крэбб и Гойл. Драко похвастался Меткой. Гарри сделал вид, что негодует. Забини – что завидует. Разговор не клеился. Гарри очень остро переживал расставание с наставником, и потому не хотел общаться. Блейз был задумчив и молчалив.

Лили сидела в кабинете у Минервы МакГонагалл и пила горячий липовый чай. Коробка с имбирными тритонами стояла перед ней на маленьком столике, и женщина периодически запускала туда руку.

- Лили, девочка моя, объясни мне, пожалуйста, как так получилось, что ты, только что очнувшись от длительного забытья, а значит, по сути, только что потерявшая мужа, вдруг…

- Связала свою жизнь с другим мужчиной? – подсказала колдунья.

- Да, тем более, Северус… он…

- Сложный человек, да?

- Да. Я бы даже сказала, порой невыносимый… – старая волшебница отхлебнула из своей чашки. – Лили, девочка, ты не подумай, пожалуйста, что я ханжа, ты же знаешь, я всегда относилась к тебе как к дочери, не как к просто студентке… Северус… Он… С ним тяжело даже работать, я даже боюсь подумать, каково было бы с ним жить! Насколько я помню, ты с ним тоже в определенный момент здорово разругалась, еще во время учебы…

Лили улыбнулась:

- Вот тут Вы заблуждаетесь… Но я расскажу Вам, Минерва. Вы же знаете, я тоже всегда относилась к Вам не как к простому преподавателю. Но меня останавливает одно обстоятельство. Скажите, Минерва, насколько Вы преданы Дамблдору?

- При чем тут Альбус? – колдунья отставила чашку.

- При всем, – в голосе Лили сквозила горечь.

- Рассказывай, не бойся. Я обещаю тебе, что это останется строго между нами, – твердо сказала профессор.

- Вы помните тот момент, когда я перестала общаться с Северусом и стала девушкой Джеймса?

- Конечно. Это было на вашем пятом курсе, дорогая. Верно?

- Да, во время сдачи СОВ.

- Дело в том, что профессор Дамблдор изменил мою память.

- Что?! – МакГонагалл вытаращила глаза. – Не может быть!.. Но зачем?..

- Затем, что Джеймс с дружками… в первую очередь, конечно, с Сириусом…

- О, они были не разлей вода… – Минерва мечтательно закатила глаза. – Такие обаятельные, красивые, молодые…

- Да. И с полным ощущением собственной безнаказанности, – горько заметила Лили.

Профессор смотрела на нее в недоумении. Лили встала и, пройдясь по кабинету, остановилась возле окна, глядя на верхушки Запретного леса, слегка тронутые дыханием осени.