Хор тысячелетий (СИ)

- Джеймс и Сириус издевались над Северусом. Я вступилась. Они озверели и… – женщина сделала над собой усилие, – и изнасиловали меня. Только, пожалуйста, сейчас ничего не говорите. Я продолжу, – быстро проговорила она, – Дамблдор изменил мне память, чтобы я не сошла с ума. Мне было 15 лет, я была полна представлений о справедливости и чести, пожалуй, я могла бы и руки на себя наложить. Подозреваю, он беспокоился не только обо мне, но и о репутации школы, и этих… как Вы говорили? Молодых и обаятельных. Так вот. Изменив мне память, он подчистил слишком большой кусок. Северус не мог взять в толк, что случилось, почему он стал мне словно чужой… Джеймс же продолжал играть в ухаживания, и в итоге я поддалась. Возможно, меня подтолкнули к этому браку искусственно, я этого не исключаю. Но жизнь моя с Поттером была настоящим адом, Минерва. Это было еще хуже того случая в школе, потому что он был один, а остальных – много. Я не буду сейчас рассказывать обо всех его милых шутках, скажу только, что он продолжал свои отношения с Сириусом Блэком, совершенно не стесняясь меня. Он унижал меня каждый день, принуждая к исполнению супружеского долга, что бы я ни сделала, все было не так… Словом, прекрасный человек. Пожалуй, единственный нормальный в их компании был Римус. Он скрашивал мое безрадостное существование, относясь ко мне как к человеку, а не как к вещи или домовому эльфу… Это он, кстати, позвал Дамблдора в Выручай-комнату в тот день, когда…

Тут выдержка ее кончилась, и Лили, спрятав лицо в ладонях, разрыдалась. Старая волшебница, слушавшая рассказ своей ученицы с ужасом, сбросила оцепенение и, мгновенно оказавшись на ногах, подошла к Лили и коснулась ее плеча. Женщина с усилием отняла руки от лица:

- Простите, профессор, я не собиралась тут жалеть себя, я только хотела объясниться. Так вот, в ту ночь, когда по глупости и самонадеянности Джеймса на нас напал Темный Лорд, блок, поставленный профессором Дамблдором в моем сознании, рухнул. И я вспомнила все: и тот день, и предыдущие. Вспомнила я и Северуса, и нашу детскую дружбу, и наши светлые чувства… Минерва… я люблю этого волшебника. И каким бы он ни был теперь, и каким бы он ни КАЗАЛСЯ другим… Я точно знаю, что он меня любит. И точно знаю, что он никогда не будет считать меня вещью.

- Лили… Это все… у меня просто нет слов, – Минерва обняла ее и всхлипнула. – Как же ты пережила это, моя девочка?.. Ну, когда все вспомнила.

- Северус помог мне, Минерва. Он удивительный человек, поверьте мне. Просто не считает нужным каждому показывать свое истинное лицо. Мне кажется, во многом его нынешняя маска бесчувственного гада – это защитная реакция на те события… Мне ужасно стыдно перед ним. Я растоптала его чувства…

- Ты совершенно ни в чем не виновата. Ты же действовала так не по своей воле… Но как же теперь быть? Ведь Северус – шпион… и ему приходится бывать на этих ужасных собраниях…

- Да, это на самом деле страшно, – Лили посмотрела в глаза старой волшебнице, – но теперь это наша общая с ним война. Вчера он представил меня Темному Лорду как свою жену.

Гарри с грустью смотрел на то, как за окном проплывали незнакомые пейзажи. Поезд все дальше уносил его на север, как вдруг в купе зашел незнакомый мальчик с младших курсов и, смущаясь, протянул ему запечатанный свиток.

— Что это? — спросил Блейз, глядя, как Гарри разворачивает свиток.

— Приглашение, — сказал Гарри.

“Гарри!

Я буду очень рад, если Вы и мистер Забини разделите со мной обед в купе «Ц».

Искренне Ваш, профессор Г.Э.Ф. Слагхорн.”

— Кто это — профессор Слагхорн? — спросил Малфой, озадаченно глядя на приглашение.

— Новый преподаватель, — ответил Гарри. — Ну что, наверное, придется пойти?

“Клуб Слизней” оказался на редкость печальным зрелищем. Новый преподаватель пытался завязать дружеские отношения с учениками, родители которых имели связи. Ну и конечно, Избранный интересовал его больше всего:

— А теперь, — провозгласил Слагхорн, поворачиваясь всем корпусом на сиденье с видом конферансье, объявляющего гвоздь программы, — Гарри Поттер! С чего же начать? У меня ощущение, что при нашей встрече летом я лишь чуть-чуть копнул у самой поверхности!

С минуту он любовался Гарри, как будто это был особенно большой и вкусный кусок фазана, затем сказал:

— Вас теперь называют Избранным!

Гарри молчал. Белби, Маклагген и Забини дружно уставились на него.

— Разумеется, — сказал Слагхорн, не сводя глаз с Гарри, — слухи ходят уже несколько лет… Я помню, как… хм… после той страшной ночи… Лили… Джеймс… а вы остались в живых… Говорили, что у вас, должно быть, какие-то невероятные способности…