Хорал забвения

На южной стороне кухни лестница уходила вверх и опять-таки во тьму. Майкл прошел по залежам пыли и мусора между плитой с железной решеткой и погребом, задевая мелкую посуду и хрустя черепками, и стал подниматься по ступенькам.

Наверху он обнаружил две двери. Одна, сорванная с петель, была прислонена к косяку, другую наискось пересекала трещина. Майкл отодвинул прислоненную дверь и вошел в столовую.

Около половины зала занимали три длинных стола из темного дерева, на них Майкл увидел аккуратные ряды перевернутых стульев. На паркете из настоящего дерева лежали ковры. В этом зале, вероятно, устраивали превосходные балы. Он тянулся до восточной стены дома, где высокие стрельчатые окна открывали вид на восход. В лучах утреннего солнца столы поблескивали.

В помещении пахло пылью и висел довольно тяжелый цветочный аромат. Майкл огляделся по сторонам и выбрал широкую дверь справа.

Она вела в своеобразное фойе, столь же запущенное, где под высокими стрельчатыми окнами вдоль стен выстроились современные на вид кушетки, а на небольшой сцене громоздились останки фортепьяно, словно раздавленное гигантское насекомое. К противоположному концу фойе спускалась грандиозная лестница (такие бывают в замках и на роскошных лайнерах) с золочеными поручнями и балясинами черного дерева. Майкл взглянул наверх. Балюстрада лестницы переходила на галерею верхнего этажа.

— Нельзя тут! Хой ак!

Над балюстрадой, прямо над Майклом, склонилась огромная женщина. Она тут же отпрянула назад и, судя по скрипу половиц, направилась к лестнице. Великанша была ростом около шести с половиной футов и весила по меньшей мере пятьсот фунтов. Ее толстенные руки, обтянутые рукавами черного кафтана, напоминали окорока. Лицо смахивало на лепешку из сырого теста, в которой прорезали глаза и рот; длинные черные волосы выглядели вполне ухоженными.

— Здравствуйте, — проговорил Майкл срывающимся голосом.

Гигантская женщина остановилась на верхней ступени лестницы и хлопнула ладонью по перилам.

— Здравствуй, — отозвалась она, и глазки-бусинки вдруг выросли до невероятных размеров. Майкл не мог решить, остаться ему или убежать. — Антрос. Человек. Откуда ты взялся?

Он показал в сторону виноградника.

— Оттуда. Я прошел через ворота.

— Ты не мог там пройти, — Женщина, повысила голос. — Ворота заперты.

Он достал из кармана брюк футляр для ключа и показал.

— А у меня вот…

— Ключ!

Она медленно и с большой осторожностью, очевидно вполне оправданной, пошла вниз по ступенькам. Не приведи Боже такой массивной даме оступиться — она и лестницу обрушит, и сама разобьется насмерть.

— Кто тебе его дал?

Майкл не ответил.

— Кто тебе дал его?

— Мистер Валтири, — неуверено пробормотал он.

— Валтири, Валтири. — Она наконец спустилась и вразвалку заковыляла к Майклу, при этом ее кисти описывали дуги в горизонтальной плоскости, чтобы не задеть бедра.

— Сюда никто не приходит. — Она медленно остановилась, всколыхнувшись всем телом, в нескольких футах от Майкла. — Ты говоришь по-каскарски? Или по-нербски?

Он недоуменно качнул головой.

— Только по-английски?

— Я немного знаю французский. Изучал два года в школе. И еще испанский — чуть-чуть.

Она хихикнула и тут же разразилась ужасающе громким кашлем.

— Французский, испанский. Ты новичок. Сразу видно.

Майкл не стал спорить.

— Где я нахожусь?

Она пропустила вопрос мимо ушей.

— Когда ты сюда попал?

— Примерно полчаса назад.

— А сколько было времени, когда ты ушел?

— Откуда?

— Из дома, детка. — Она снова повысила голос.

— Около часу ночи.

— И тебе невдомек, куда ты попал и кто я такая?

Майкл отрицательно покачал головой. К его страху понемногу примешивалось раздражение.

— Меня зовут Ламия, — представилась тучная незнакомка. — А тебя? — Она подняла руку и ткнула в его сторону удивительно тонким пальцем.

— Майкл.

— Что ты с собой принес?

Он развел руками.

— Ну, одежду. Ключ.

— Что у тебя в кармане куртки?

— Книга.

Она кивнула, насколько позволила неповоротливая толстая шея; подбородок утонул в рыхлой груди.

— Стало быть, тебя прислал мистер Валтири? И где же он сам?

— Он умер.

Она опять захихикала, как будто услышала остроумную шутку.

— И я мертва. Как и этот дом, как и миллионы сновидений!

Ее смех испуганной птицей заметался среди обветшалых стен.

— Ты можешь вернуться?

— Не знаю. Хотелось бы.

— Хотелось бы, — повторила она. — Ты пришел сюда и хочешь вернуться. А знаешь, как это сделать?

Он отрицательно покачал головой.

— Значит, ты тоже мертв. Малыш, ты здесь основательно застрял. Ничего, по крайней мере, у тебя будет компания. Но из этого дома ты должен уйти. Тут никому нельзя оставаться на ночь.

Майкл дрожал и проклинал свой страх. Особенно жутко стало, когда женщина умолкла и надолго вперила в него неподвижный взор.

— Ладно, — сказала она наконец. — Скоро ты кое-что узнаешь. Возвращайся сюда завтра утром.

— Но ведь еще только светает, — заметил Майкл.

— Нынешний день тебе понадобиться, чтобы уладить свои дела. Пойдем-ка.