Хорёк (СИ)

Несколько сотенных – ещё советских дореформенных! – бумажек плотным комком обвивали двадцатипяти– и десятирублёвые купюры, заставляя завидовать хозяину кошелька – уже бывшему, сделавшему такую глупость. Торчавшее из кармана куртки плотное образование просто не могло не привлечь чьего-то – в данном случае моего – внимания, так что я всего лишь выполнил роль санитара леса: нашего каменного и бетонного леса, в котором никому не позволительно так глупо провоцировать судьбу и играть у неё на нервах.

Однако это была редкость – большая редкость! – что и заставляло меня постоянно думать о новых источниках доходов. Именно тогда я начал задумываться о будущей карьере и о том, чем хотел бы заниматься дальше. Мать всегда говорила мне: ищи работу чистую, не связанную с большими физическими усилиями или копанием в жуткой непролазной грязи, когда в конце дня ты сам уже не помнишь, на каком свете находишься или кто ты на самом деле: человек или, к примеру, вонючая жирная свинья. Свиньёй мне быть, разумеется, не хотелось: хоть я и видел жирных тварей до определённого момента лишь по телевизору, не передававшему всей их несусветной вони, но я заранее не любил их. Мать знала, что говорила: она сама часто уставала на своей работе, ведь она целый день барахталась в огромной раковине, куда все сплавляли грязную обляпанную едой посуду. Вряд ли кто-то мог ей позавидовать: она в компании ещё с одной посудомойкой обеспечивала целую большую школу, получая не самую могучую зарплату, так что совершенно понятно было, что мать хотела мне совсем другое.

Но мою судьбу решили способности: до какого-то момента мать даже не знала о них и потому надеялась, что яркие школьные успехи позволят поступить в институт и закончить его. Вполне возможно, именно так всё и случилось бы: если бы я не попался и не получил первый срок. Но об этом я потом расскажу.

В школе же, как я говорил, я неплохо зарабатывал на травке. В-основном на анаше, насколько я понял, ну это по-всякому бывало. Как я вышел на такое дело? Да просто! Помните, я говорил про магазинчик хозтоваров, где покупал клей и другие вещи? И установил в конце концов контакт с продавцом, всегда стоявшим за прилавком. Так вот: однажды, когда я тусовался там, рассматривая товары, он попросил меня об услуге. Он всего лишь предложил отвезти посылочку в определённое место и передать её нужному человеку. За услугу же он сунул пятёрку. Нет, вы только представьте себе: я, можно сказать, мелочь по карманам тырил, сшибал по два-три рубля на весьма сомнительных операциях, а тут – всего лишь за доставку посылочки – мне без всяких вопросов сразу отваливали пятёрку!

Разумеется, я согласился. Знал ли я, что в посылке? Нет, конечно, но когда Николай Наумович – да-да, моего первого настоящего крёстного отца звали именно так! – передал мне пакет, я, разумеется, прощупал тугой плотный свёрток. Еда?! Это могло быть похоже на еду, но кто стал бы платить такие деньги за доставку палки колбасы или нескольких консервных банок? Принюхавшись, я уловил незнакомый запах, а дальше уж сработали интуиция и ум, и я примерно догадался: что там такое.

Хотя не совсем так всё было просто: кто бы мне доверил просто так – без всяких проверок – полкило анаши незнакомому по-настоящему парню? Вручая пакет нужному человеку, я только ещё догадывался, что это как раз и была проверка: не сбегу ли я с неожиданно свалившимся на меня богатством, и не попробую ли отщипнуть себе кусочек? За мною следили, это я понял ещё на полпути к цели, бултыхаясь в переполненном вагоне. Но я сразу понял, что процесс идёт как надо, что бояться мне нечего и следует всего лишь быстро и точно выполнить просьбу-приказ.