Хорья фабрика

Внезапно мне показалось, что все вокруг происходит на дне океана. Меня словно обволакивала мутная вода, затормаживая наши с Доктором движения и речь. В ушах зашумело, как будто в них тоже залилась вода. Помолчав немного, я произнесла:

− Вы ведь не можете все время проводить эксперименты только на животных, верно? Поэтому ко мне тоже будут прикреплять датчики и куда-то отправлять. И это будет продолжаться снова и снова, пока я окончательно не сойду с ума и не потеряюсь в одном из захолустных мирков.

− Ну-ну, ты сильно все преувеличиваешь. Но, в целом, ты права. Тебе придется помочь нам, поскольку другого выхода из ситуации я не вижу.

В ясных глазах Самеди отразилась печаль, а мои зрачки (и я сама это почувствовала), стали расширяться, постепенно наливаясь черным страхом. Ужас накатывал по мере того, как приходило понимание: по отношению ко мне они способны на все, а запускание иголки в мое тело и последовавшее за этим заточение в комнате было пока что детским лепетом.

Проницательный Доктор Самеди прочитал мои мысли, и прежде, чем я успела издать хоть один звук или дернуть хоть одним мускулом, коротко мотнул головой. Мгновенно в помещении возникли его помощники − уже не близнецы Мараса, которые сейчас были заняты работой с мрюком, а другие, незнакомые мне люди. Они крепко взяли меня под руки и повели обратно в «камеру».

Глава 11

Местоположение: 1

Дата: пятница, 15 февраля 2013 г. – воскресенье, 20 января 2013 г.

Начало дня было неприятным, скомканным и сумбурным, как и все то, что происходило в последнее время в этой слетающей с рельс вселенной. В то утро Илью Черуна разбудили возбужденные голоса, доносившиеся из прихожей. Находясь еще на грани сна и бодрствования, он не смог понять, кому именно они принадлежали и о чем велся тот разговор.

Когда гомон прекратился, и захлопнулась входная дверь, Илья облегчением вздохнул.

Однако, несмотря на воцарившуюся тишину, уснуть так и не посчастливилось, и пришлось ему, не выспавшемуся и злому, все-таки вылезти из постели. Ложился он в последнее время очень поздно, а вставал незадолго до раннего зимнего заката, да и зачем было придерживаться другого графика, если не учебу он, все равно, не ходил? Точно так же поступали и его одногруппники – те немногие ребята, кто не был вытеснен с этого света внезапно возникшим двойником, или же вовсе не исчез бесследно. Преподавателей тоже практически не осталось, а те счастливцы, кому судьба позволила задержаться здесь, предпочитали отсиживаться дома в кругу семьи, понимая, что в любую секунду все может оборваться.

Черун прошлепал босиком на кухню, где в табачном дыму сидел отец и крупными глотками приканчивал бутылку пива. На полу рядом с его табуреткой можно было заметить еще несколько таких же, уже опустошенных.

Как и многие другие люди, отец Ильи перестал ходить на работу, поскольку и в его, и в любой другой организации теперь царил страшный бардак. Зато мама продолжала исправно посещать офис, несмотря на то, что из всего персонала в компании теперь трудилось лишь несколько человек, на которых и взвалились обязанности отсутствующих. Наверное, благодаря таким людям, как мама Ильи, пока еще не воцарился полный хаос. На вопрос: «Зачем тебе это надо?» − она каждый раз отвечала: «Иначе я просто сойду с ума».

Увидев недовольное лицо разбуженного Ильи, отец, не дожидаясь вопросов, сразу сообщил ему:

− Наташка приходила, Ванькина мать, − его голос был тусклым.

− Что за Ванька? – спросил Илья, хотя уже и сам догадался.

− Над нами жил, вы во дворе маленькими играли.

Тот факт, что отец использовал прошедшее время, насторожил Илью.

− Погоди, что значит «жил»?

− А то и значит, − отец с шумом поставил допитую бутылку к остальным, − из окна сегодня выбросился.

Черун-младший ошеломленно раскрыл рот. Безусловно, в последние дни он то и дело слышал то о чьей-то пропаже, то о самоубийстве, и даже один раз лично присутствовал на похоронах. Люди оказались не готовыми к тому, что творилось теперь вокруг них, и, будучи не в силах дождаться конца, сами шли навстречу своей смерти. Из-за того, что ее вокруг стало так много, смерть перестала быть чем-то страшным, посторонним или горестным. Однако новость о Ваньке все же потрясла Илью. У него появилось ощущение, будто вместе с этим парнем и само детство сгинуло в пропасть.

Отец продолжал говорить:

− Вчера пятого такого же, как он, к ним в дом привели. Говорят, раз на вашего похож, забирайте, а то нам некуда их девать. Ну, сам знаешь, сейчас всем так говорят.

− А отделение полиции? – спросил Илья. – Всех клонов вроде сначала там держали.

− Ты попробуй всех умести, а я на тебя посмотрю, − усмехнулся отец, − их же все больше и больше прибывает, откуда только, непонятно. Говорят, в отделе даже опер застрелился от такого кошмара, на «г» фамилия, кажется. Гришин, Гранин, Гран… Не помню, ну и черт бы с ним.

Илья попытался вернуть рассказ отца в первоначальное русло:

− Так и что там дальше с Ванькой было?