Хорни Папочка

Валера мрачно согласился, поплёлся к двери. Последовала за ним, кинула забытый пиджак, на дисплее неизвестный номер.

— Папуль, ты номер сменил?

Смех раздался по ушным перепонкам, звонкий, громкий, бархатный, притягательный и злорадный, словно давний друг сморозил токсичную шутку, и добродушно хлопает по плечу, в качестве извинения. Немного поплыла, вслушиваясь в тембр, прежде чем взяла себя в руки и разозлилась. Никогда прежде не звонил, почему сейчас?

— Малыш, ты трахнула его рот пальцами, тебе понравилось? — Голос стал грубым и дерзким в момент, отошла от Валеры, боясь, что он услышит обрывки фраз, пока обувается.

— Папуль, какая радость, — от наигранности сводило скулы, — а ты где?

— Проказница, ты бы обязательно это узнала, если бы его конец выглянул наружу.

Подошла к окнам, задернула шторы и вышла на балкон. Соседний дом полыхал огнями из окон, внизу множество машин, сложно так быстро сориентироваться, пробежалась по крышам глазами — никого. Чёрт старый следить за мной вздумал?

— Папуль, не переживай, рано или поздно он обязательно для меня покажется.

Махнула волосами, если вдруг ещё наблюдает и отключилась.

«Прекрасная, моя очаровательная девочка, раскрывается с другой стороны, порождая во мне глубокую тоску, лишь за то, что посмела, за то, что её хрупкое тело извивается не на мне. Пальцы сжимаются до хруста, челюсть ходит ходуном. Её непослушание отдается в голове эхом, оно усиливается, обретает собственный голос, повелевающий немедленно вмешаться. Терплю. Она что-то дикое, опасное, с таким робким оленем, непонимающим своего счастья. Пусть почувствует эту беспощадность, сладкий садизм растекающийся по венам, как мысли становятся всё более смелыми, подвижными, давая волю своему позволению».

Вечер должен был закончиться допитым вином, может быть фильмом и сном, но никак не Полиной, с абсолютно потерянным видом, у дверей моей квартиры, стоило только Валере выйти из подъезда.

— Она меня догрызла, представляешь, — тушь стекала влажными дорожками по щекам, — всё высказала, оставила детей у своих родителей, а сама вот, к тебе.

— В холодильнике ещё бутылка вина, — пропустила подругу в коридор.

— Я помешала? — Она только сейчас обратила внимание на мой внешний вид, я махнула рукой, и принялась рассказывать историю про паровозик который не смог.

Фильм на экране телевизора пестрил разноцветными пятнами, приглушенный звук слышался фоном. Полина размахивала руками, делала глоток, а после то несчастно поджимала губы, то злобно усмехалась.

— Этот гусь не заступился, ни разу! — Воскликнула она и потерла ладонью лоб, словно вспоминая, о чём рассказывала и что хотела добавить. — Мать его, колдунья, блин, расставила по шкафам склянки свои, будто я не замечаю. Заговоры шепчет, руками разводит, вот так. Жизни с ней нет.

— Да ладно, прям настолько?

— Я уже не чувствую себя как дома.

Полина положила мне на плечо голову. Её слова в какой-то момент перестали до меня доходить, алкоголь окончательно помутнил рассудок, я боролась с собой, чтобы в эту же минуту не позвонить Папочке. А может он согласился бы ещё на одну встречу? Уже окончательную.

Подалась вперёд, осознала, что прямо сейчас поцеловала подругу и отскочила назад, кубарем скатившись с дивана.

— Допустим, я отчаялась, но не до такой степени, — Полина прикоснулась пальцами к губам, и засмеялась, от моей попытки встать на ноги, запутавшись в одеяле.

— Прости, это всё Папочка, — бокал покатился по полу, звонко ударившись о стену.

— Папочка?

— Как многого ты не знаешь.

Глава 5

Утро понедельника накатывало безнадежным существованием с самого пробуждения, от ноющей болью по вискам до первой чашки кофе. Полина провела у меня все выходные в ожидании Женьки в колено-извиняющемся поклоне, желательно с лицом полным отчаяния и тоски, вместо этого получила очередные упрёки от свекрови по телефону, и два звонка от ненаглядного, которые её вовсе не устроили.

— Анют, а если это дед, который под старость развлечься решил, — Полина учтиво положила купленный круассан с маком рядом с моей кружкой.

Папочка молчал все выходные, видимо, удовлетворенный тем, что конец Валеры находился от меня на достаточном расстоянии, или решил испытать меня молчанием, ждал, когда я сложу лапки в капитуляции. Сдержалась, хоть и хотелось написать что-то едкое, пакостное, или совсем пошлое, а после заблокировать его новый номер. Валера же рассыпался в извинениях, напоминая мне о том факте, что офисная жизнь полна сплетен.

— Такое крепкое телосложение разве что у пожилого мутанта.

— Слушай, а давай его вычислим, — глаза Полины зажглись софитами, она чуть не подавилась от посетившей неожиданно идее.

— Зачем?