Читаем Хороните своих мертвецов полностью

Хороните своих мертвецов

– Это имеет значение? – спросил мистер Блейк.

– Мы так считаем. Миссис Маршан была экономкой Шарля Шиники в Монреале. После его смерти родственники, вероятно, поделили вещи и дали ей часть книг. А может быть, он сам просил, чтобы их отправили сюда. Как бы там ни было, она, вероятно, знала, что он был связан с Литературно-историческим обществом, а потому прислала книги. Судя по всему, здесь они хранились в коробках и, скорее всего, были помещены в подвал. Их не удосужились разобрать, поскольку не думали, что они представляют собой какую-то ценность.

– Вы хотите сказать, что у нас было собрание книг Шиники, а мы об этом не знали? – возбужденно произнес мистер Блейк. – Это именно то, чего люди и боялись. Что в спешке мы распродадим сокровища. Что это были за книги?

– Мы не знаем, – признал Гамаш. – Но часть их была куплена Огюстеном Рено, и его в особенности заинтересовали две из них.

– Какие?

– И опять мы не знаем. У нас есть каталожные номера, но больше ничего. Ни названий, ни представления, о чем они.

– Что могло у отца Шиники быть такого, что заинтересовало Огюстена Рено? – спросила у себя самой Элизабет. – Шиники не интересовался Шамплейном. По крайней мере, нам об этом не известно.

«Вообще-то, сейчас есть два важных вопроса, – подумал Гамаш. – Что это были за книги? И почему мы не можем их найти?»

Эмиль и Гамаш задержались у здания Лит-Иста.

– Ну и что ты думаешь? – спросил Эмиль, надевая варежки и шапочку.

– Я думаю, что если в дневнике Рено Шин – это Шиники, то ДжД – Джеймс Дуглас.

– А Патрик и О’Мара тоже давно мертвы, – завершил его мысль Эмиль.

Дыхание вырывалось облачками изо рта, почти сразу замерзая в воздухе. Но эти двое продолжали стоять и разговаривать.

Гамаш кивнул:

– Рено не собирался встречаться с этими четырьмя, он просто сделал отметку о том, что они уже встретились. Вот здесь. Больше ста лет назад.

Они посмотрели на здание.

– А восемнадцать с чем-то? Число в его дневнике? – спросил Эмиль. – Время? Дата?

Гамаш улыбнулся:

– Узнаем.

– Непременно, – согласился Эмиль. Ему было хорошо оттого, что они снова работают вместе. – Идем?

– Мне только нужно заглянуть кое-куда на несколько минут. Вы можете отвести Анри домой?

Гамаш проводил взглядом Анри и Эмиля, который осторожно, чтобы не поскользнуться на льду и снегу, спускался по рю Сен-Станисла.

Старший инспектор прошел несколько метров до пресвитерианской церкви Святого Андрея. Попробовал дверь и удивился, поняв, что она открыта. Он просунул внутрь голову. Потолок лазурного цвета был едва освещен, а все остальное погружено в сумрак.

– Добрый вечер, – громко произнес Гамаш, слыша собственный голос, который прогремел по церкви и смолк.

Он собирался поговорить с молодым священником, но почувствовал, что его тянет в это тихое пространство. Он снял куртку и посидел тихо несколько минут, время от времени делая глубокий вдох, а потом долго выдыхая воздух.

«Теперь больше не будет одиночества».

Закрыв глаза, Гамаш впустил в уши голос, позволил ему заговорить. Наполнить его мозг, смеяться и снова и снова рассказывать о том, как он сломал свою первую скрипку, маленькую скрипку, которую ему дали в школе. Она стоила больших денег – у них таких не было, и мать отремонтировала ее и отдала расстроенному мальчику со словами: «Прочнее всего то, что было сломано. Не беспокойся».

– Какие добрые слова, – искренне сказал Гамаш.

– Для неловкого мальчишки, – согласился Морен. – Я ломал все. Скрипки, пылесосы, разбивал стаканы, тарелки – все, что попадало под руку. Один раз даже молоток сломал. А если чего не ломал, то терял. – Морен рассмеялся.

Гамаш чувствовал, что чуть ли не кивает согласно в тепле и спокойствии, слыша дружеский смех, а открыв глаза, он с удивлением обнаружил, что больше не один. Молодой священник тихо сидел на другом конце скамьи и читал.

– Вам сегодня, кажется, весело, – сказал Том Хэнкок.

– Да? Так, вспомнил кое о чем. Что вы читаете? – спросил Гамаш голосом чуть громче шепота.

Том Хэнкок посмотрел на книгу, которую держал в руках.

– «Держи курс на третий по высоте дуб на вершине Фишерс-Пойнт, – прочел он. – Пройдя полпути, скорректируй курс, с учетом течения, ветра и льда. И всегда держись ледяных полей, никогда – чистой воды».

– Малоизвестное Евангелие, – заметил Гамаш.

– После реформ их стало труднее узнавать, – согласился преподобный мистер Хэнкок.

Он вложил закладку, закрыл книгу и передал своему собеседнику. Гамаш взял ее и посмотрел название: