Хорошая девочка. Версия 2.0 (СИ)

А на сороковой минуте неспешной прогулки меня прорвало. Я рыдала. Сначала просто в пространство, потом Саше в футболку. Пришла в себя у него в объятьях, на одной из стареньких скамеек в глубине кладбища. Он стер большими пальцами мне слезы со щек и просто спросил:

— Льдинка, давай поженимся, а? Переезжай ко мне.

И на радость всей родне, я приняла предложения Александра. Оба. Вот так совпало.

Выполнила обязательную программу для всех «хороших девочек»: учеба, работа, замуж.

Молодец я, наконец-то?

Как же! «Так и должно быть!» — ответ родительницы в день свадьбы, на мой вопрос: «Ну, теперь-то, мама, ты довольна?».

Что же сейчас в итоге всех этих подвижнических подвигов во имя семьи имеет Рита?

«Мы считаем, надо так — иди и делай. Что ты сама думаешь — никого не интересует».

Да не охренели ли вы все вконец, дорогие мои родственники?

Я остановилась, глубоко вздохнула, подняла голову к небу. Там как раз в небольшом просвете между туч блеснуло солнце. Хмыкнула, значит, я права.

Выдохнула и быстро, пока не передумала, заблокировала в телефоне всю семью: мать и братьев. Отец мне никогда не звонил.

Сепарация от родителей — это тяжело, но надо. Хоть когда-нибудь.

А после такого революционного для себя деяния, прихватила Влада за руку и потащила по дорожке глубже в парк — надо рассмотреть подсветку и зверушек же.

Раз уж пришли.

Глава 37 Падение вверх

'И в радости немой, в блаженстве наслажденья

Твой шепот сладостный и тихий стон внимать,

И тихо в скромной тьме для неги пробужденья

Близ милой засыпать?'

А. С. Пушкин

Жизнь в этот раз решила продемонстрировать мне свою многогранность. Никогда я не была так счастлива в Китае, как в этот приезд, ну и трындеца мне тоже, видимо, полагалось досыпать. Для равновесия, так сказать.

Вечером после прогулки и валяния в снегу, дегустировали очередное сливовое вино и обсуждали перспективы мирового научно-технического прогресса в ближайшие годы, на примере Владовой диссертации. А я постепенно обретала душевное равновесие в руках мужчины, что видел во мне не только мозги, статус и питерскую прописку.

Тепла и радости добавило короткое письмо от сына. Рус был лаконичен, но в понедельник обещался быть в школе вовремя. Отца просил при нем не упоминать. От Леры, сказал, принесет заявление.

Вроде как сам вырулил. Без меня. Растет, ослик.

Что там Саша еще отжег — уже боюсь предполагать.

И вот только мне стало чуть-чуть попроще дышать, как Влад, растирая мою левую лодыжку, вдруг спросил:

— Скажи мне, душа моя, а Константин Еров тебе кто?

Как я не облилась вином — загадка почище, чем решение системы уравнений Навье — Стокса.

— Э, а к чему это вдруг?

Сильные пальцы сжали лодыжку крепче:

— Скажи, Марго. Пожалуйста, — и взгляд снизу вверх такой. Навылет.

Эх, как же все сложно.

Ну, у меня все равно «бесперспективняк» в плане будущего с ним, так что, почему бы и?

— Мы познакомились в аспирантуре, на симпозиуме. Был роман на расстоянии. Он стал моим первым мужчиной в далеком две тысячи седьмом, а через год присвоил авторство двух моих готовых в печать статей. Я его прокляла и после защиты избила букетом роз. Так что сам решай — кто он мне теперь.

Выдохнула и поняла, что я умудрилась как-то забраться в кресло с ногами, компактно там угнездиться и с головой зарыться в плед.

Из которого меня тут же вытряхнули и решительно утащили на проклятый диван.

И на колени.

— Моя снежная девочка! Ты все еще не простила? Или?

— О! Если ты про нежные чувства, что умерли, как только я увидела в свежем сборнике свои статьи за подписью Кота — нет, от них не осталось даже пепла. Простила? Бог простит, да и Кирилл с Мефодием, может быть. А для меня он перестал существовать, как человек. Все.

— Ну, теперь придется вспомнить.

— Что?

— Кого. Доцент Еров Константин Валерьевич читает у нас с этого семестра курс «Архитектура сетей» и, по официальным данным, собирает материал для докторской, — выдохнул длинно мне в макушку Влад Львович.

— Охренеть. Остановите Землю, я сойду.

— Я рядом. Он не подойдет к тебе, если ты не захочешь, — горячее дыхание в шею и вдоль плеча. Ох, я же расплавлюсь сейчас, несмотря на все потрясения.

— Точно не захочу. Но вечно сопровождать меня ты не сможешь. Хотя я там с переездом и разводом буду занята, так что, может, и не сильно будем пересекаться. Да, подсуропил мне зав.каф, кончено, — я расстроена, но как-то так, приглушенно.

— Это не он. Еров нам достался по прямому указанию ректора.

Еще бы, откуда на нас всякое дерьмище сыплется с завидной регулярностью? Да, ситуация неприятная:

— Ясно. Эту гниду запусти на кафедру: урона наша наука понесет — мама не горюй. Придется срочно моего науч.рука беспокоить.

Оглядываюсь в поисках телефона. Жесткие горячие ладони обхватывают и настойчиво разворачивают к Владу мое лицо:

— Я рядом. Всегда.

В глубине синих озер плещется тревога и грусть. Сердце замирает.

— Ох, Влад, это, конечно…