Хорошая дочь

– Я сделаю все, что вы хотите. – Сэм слышала, как Гамма говорит вместе с ней. – Все, что угодно.

– Черт, – сказал Зак, – а ты не подумала, что я и так возьму все, что хочу, тупая ты шлюха?

Сэм попробовала еще раз:

– Мы не скажем, что это вы. Мы скажем, что вы все время были в масках и…

– Ага, с моим пикапом у дома и трупом вашей мамаши на кухне? – Зак опять фыркнул. – Вы, Куинны, мать вашу, думаете, что вы – самые умные. Думаете, вы можете кого угодно заболтать.

– Послушайте, – умоляла Сэм, – вам все равно придется уехать из города. Вам совсем не обязательно нас убивать. – Она повернула голову к тому, что в кедах. – Пожалуйста, подумайте об этом. Просто свяжите нас. Оставьте где-нибудь, где нас не найдут. Вам так и так придется уехать отсюда. Зачем вам лишняя кровь на руках?

Сэм ждала ответа. Они все ждали. Тот, что в кедах, откашлялся и наконец сказал:

– Извини.

Зак победно рассмеялся.

Сэм не сдавалась.

– Отпустите мою сестру. – Ей пришлось замолчать ненадолго, чтобы сглотнуть слюну. – Ей тринадцать. Она еще ребенок.

– Тоже мне ребенок, – отозвался Зак. – Сисечки вон как торчат.

– Заткнись, – предупредил тот, что в кедах. – Я серьезно.

Зак цыкнул.

– Она никому не скажет, – продолжала попытки Сэм. – Она скажет, что это был кто-то незнакомый. Правда, Чарли?

– Может, черный? – спросил Зак. – Как тот парень, которого твой папочка отмазал от срока за убийство?

Чарли выпалила:

– Ага, как он отмазал тебя от срока за то, что ты показывал свою пипиську маленьким девочкам?

– Чарли, – взмолилась Сэм, – пожалуйста, молчи.

– Пусть говорит, – ответил Зак. – Мне нравится, когда они сопротивляются.

Чарли притихла. Они вошли в лес, и она все еще молчала.

Сэм шла следом, ломая голову над аргументами, которые убедили бы людей с оружием отказаться от задуманного. Но Зак Кулпеппер был прав. Его пикап перед домом все меняет.

– Нет, – шепнула себе под нос Чарли, озвучивая спор, идущий у нее в голове: она часто так делала.

«Пожалуйста, убегай, – молча заклинала Сэм. – Можно, можно бежать без меня».

– Шевелись. – Зак упер дробовик ей в спину, и Сэм пришлось шагать быстрее.

В ее ноги впивались сосновые иглы. Они углублялись в лес. Стало прохладнее. Сэм закрыла глаза, потому что пытаться что-то разглядеть не имело смысла. Она просто шла через лес, держась за Чарли. Шуршала листва. Они перешагивали через поваленные деревья, потом перешли узкий ручеек: наверное, он тек к большому ручью от фермы.

«Беги, беги, беги, – Сэм безмолвно упрашивала Чарли. – Пожалуйста, беги».

– Сэм… – Чарли остановилась. Обхватила сестру рукой. – Там лопата. Лопата.

Сэм не поняла. Она потрогала свои веки. Те слиплись от запекшейся крови. Она мягко надавила, пытаясь приоткрыть глаза.

Поляна перед ними залита голубым лунным светом. Здесь не только лопата. Горка земли высится около свежевыкопанной ямы.

Одна яма. Одна могила.

Теперь она не видела ничего вокруг, кроме разверстой черной бездны. Это было не ограбление и не попытка запугиванием заставить списать долг за юридические услуги. Все знали, что после пожара Куинны едва сводили концы с концами. Борьба со страховой компанией. Изгнание из отеля. Покупки в секонд-хенде. Захария Кулпеппер, видимо, предположил, что Расти попробует пополнить счета, заставив должников расплатиться. И он был недалек от истины. На днях Гамма кричала Расти, что двадцать тысяч долларов, что должен им Кулпеппер, могли бы сильно поправить дела.

То есть все это затеяно из-за денег.

И, хуже того, из-за глупости, потому что счета не умерли бы вместе с отцом.

Сэм почувствовала, как снова закипает гневом. Она до крови прикусила язык. Захария Кулпеппер не просто так был вечно под следствием. Как всегда, в его преступлениях хромали и план, и исполнение. Они оказались здесь в результате череды ошибок. Могила была вырыта для Расти, но Расти опоздал, потому что он вечно опаздывает, и поскольку сегодня мама разрешила им пропустить беговую тренировку, могила теперь предназначается Чарли и Сэм.

– Ладно, малыш, твоя очередь. – Зак упер приклад дробовика в бедро. Другой рукой вытащил из кармана выкидной нож и раскрыл его. – От выстрелов будет много шума. Вот, возьми. Перережь ей горло, да и все: представь, что режешь свинью.

Тот, что в кедах, нож не взял.

– Давай, как договаривались, – сказал Зак. – Ты берешь эту. Младшенькую оставь мне.

Тот, что в кедах, не двигался.

– Она права. Нам необязательно это делать. Мы не планировали трогать женщин. Их вообще не должно было быть здесь.

– Чего-чего?

Сэм схватила Чарли за руку. Мужчины отвлеклись. Можно бежать.

– Что сделано, то сделано, – сказал тот, что в кедах. – Давай не будем больше никого убивать, так будет только хуже. Они ни в чем не виноваты.

– О господи. – Зак закрыл нож и сунул его обратно в карман. – Мы же все порешали на кухне, чувак. Тут без вариантов.

– Мы можем сдаться полиции.

Зак сжал дробовик.

– Хрена с два.

– Я сдамся. Возьму вину на себя.

Сэм подтолкнула Чарли: надо бежать прямо сейчас. Чарли не двигалась. Она крепко держала Сэм.