Хорошая дочь

– Перчатка для мытья посуды, – объяснила Чарли, что, в общем-то, было правдой. – Миссис Уилсон хотела бы посмотреть на копию ордера.

– Вы адвокат миссис Уилсон?

– Я адвокат, – уточнила Чарли, – но здесь я нахожусь в качестве друга семьи.

Айзек сказала Эве:

– Миссис Уилсон, по просьбе вашей знакомой передаю вам копию ордера.

Чарли пришлось поднять руку Эвы, чтобы она взяла ордер.

– Миссис Уилсон, есть ли в доме оружие? – спросила Айзек.

Эва покачала головой.

– Нет, сэр.

– Иглы с запрещенными веществами? Колюще-режущие предметы?

Эва еще раз покачала головой, хотя казалось, что этот вопрос ее обеспокоил.

– Взрывчатка? – Эва прикрыла рот рукой. – Там что, утечка газа?

Айзек вопросительно посмотрела на Чарли.

Чарли пожала плечами. Жизнь этой матери только что перевернулась с ног на голову. Вряд ли от нее стоило ожидать логичных умозаключений.

Айзек спросила Эву:

– Мэм, вы согласны на то, чтобы я досмотрела вас?

– Да…

– Нет, – перебила Чарли, – у вас нет разрешения на какой-либо досмотр сверх того, что указано в ордере.

Айзек посмотрела на сумку Чарли, сквозь которую явно проглядывали очертания альбома.

– Мне стоит досмотреть вашу сумку?

У Чарли екнуло сердце.

– У вас есть на то причины?

– Если вы скрыли улики или забрали что-то из дома с целью сокрытия, это…

– Это было бы незаконно, – сказала Чарли. – Так же незаконно, как обыскивать школьный автобус, который не указан в ордере и не расположен на участке, непосредственно прилегающем к дому.

Айзек коротко кивнула.

– Вы были бы правы, но у нас могли быть особые основания.

Чарли сдернула желтую перчатку.

– Я забрала из дома вот это, но не нарочно.

– Спасибо за содействие. – Айзек повернулась к Эве. Она действовала четко по инструкции. – Мэм, вы можете остаться во дворе дома или уехать, но вернуться в дом вы не можете, пока мы его не освободим. Вы меня поняли?

Эва покачала головой.

– Она поняла, – сказала Чарли.

Айзек прошла через двор и присоединилась к своим коллегам внутри дома.

Около двери стояли пластиковые контейнеры. Журналы учета вещественных доказательств. Пластиковые хомуты. Пакеты. Эва смотрела в окно. Телевизор был все еще включен. Экран был такой огромный, что Чарли могла прочесть бегущую внизу строку: «ПОЛИЦИЯ ПАЙКВИЛЛЯ: ЗАПИСИ ВИДЕОКАМЕР ШКОЛЫ ПУБЛИКОВАТЬСЯ НЕ БУДУТ».

Камеры наблюдения. Чарли не заметила их сегодня утром, но сейчас вспомнила, что в конце каждого коридора есть камера.

Где-то есть видеозапись всей этой бойни.

– Что нам делать-то теперь? – спросила Эва.

Чарли не стала отвечать первое, что пришло в голову: «Смотреть, как вашу дочь привяжут к каталке и казнят».

– Мой отец все объяснит вам у себя в офисе. – Она вынула свернутый ордер из вспотевших рук женщины. – В течение сорока восьми часов они должны выдвинуть обвинение. Келли, скорее всего, будет в окружной тюрьме, но потом ее переведут куда-нибудь в другое место. Будет много заседаний суда и много возможностей ее увидеть. Все это будет небыстро. Все процессы займут много времени.

Чарли просмотрела ордер на обыск – это оказалось прямо-таки любовное письмо от судьи, который позволил копам делать все, что им заблагорассудится.

– Это ваш адрес? – спросила она Эву.

Эва посмотрела на ордер.

– Да, мэм, номер дома наш.

Через открытую входную дверь Чарли увидела, как Айзек вытряхивает содержимое кухонных шкафов. Гремели столовые приборы. Ковер содрали с пола. Никто не церемонился. Они топали, высоко поднимая ноги, проверяя, нет ли под полом пустот, тыча пальцами в пятна на потолочных панелях.

Эва взяла Чарли за плечо.

– Когда Келли вернется домой?

– Поговорите об этом с моим отцом.

– Не знаю, как мы за все это заплотим, – забеспокоилась Эва. – Денег-то у нас нет, а вы ведь поэтому приехали.

Расти никогда не интересовали деньги.

– Услуги адвоката будут оплачены из бюджета штата. Это будет небольшая сумма, но я обещаю вам, что мой отец сделает для вашей дочери все, что в его силах.

Эва моргнула. Похоже, она не понимала, что происходит.

– Она еще по дому должна помочь.

Чарли посмотрела в глаза женщины. Зрачки сужены, но это можно объяснить ярким солнцем.

– Вы, случайно, не под чем-то?

– Нет, мэм. У нас раньше был навес во дворе, но он развалился, так что от солнца спрятаться негде.

Чарли ждала, что будет неуместная улыбка, но Эва говорила серьезно.

– Вы принимали какие-то препараты? Или, может, вы покурили, чтобы снять напряжение?

– Да что вы, мэм. Я вожу автобус. Наркотики мне нельзя. Я же за детей отвечаю.

Чарли еще раз заглянула ей в глаза, пытаясь увидеть какие-то признаки понимания.

– Мой отец объяснял вам, что происходит с Келли?

– Он сказал, что работает на нее, но я не знаю. – Она перешла на шепот. – Мне мой брат двоюродный говорил, что Расти Куинн – плохой человек, что он, мол, адвокат для всяких неблагополучных, насильников, убийц.

У Чарли пересохло во рту. Эта женщина, очевидно, не понимает, что ее дочери сейчас нужен именно такой человек, как Расти Куинн.

– Келли показывают. – Эва снова смотрела в телевизор.