Хорошая дочь

Она сняла какие-то коробки с шаткого складного стола. На пол просыпалось несколько красных шашек, хотя нигде не было доски. Они угодили на незахламленный участок пола и загрохотали по древесине, как сушеная фасоль.

— Думаешь, он стал бы хранить ее в шкафах с папками? — спросила Чарли.

Сэм недоверчиво посмотрела на нее. В кабинете было пять деревянных шкафов с папками, и на каждом — тяжелый засов с замком.

— Как мы найдем ключи в этом бардаке?

— Возможно, они были у него в кармане, когда его повезли в больницу.

— Тогда они остались среди вещественных доказательств.

— И у нас нет никого в прокурорском управлении, потому что мой муж послал их всех на хер. — Вспомнив о Кейли Коллинз, Чарли про себя добавила: «А может, и не всех». Затем спросила: — Папа точно был уверен, что ни ты, ни я никогда раньше этой фотографии не видели?

— Я же тебе говорила. Он сказал, что хранил ее для себя. Что на ней запечатлен момент, когда он и Гамма полюбили друг друга.

Чарли почувствовала, сколько горечи было в этих словах отца. Он всегда так нарочито витиевато изъяснялся, что от нее иногда ускользал смысл.

— Он действительно любил ее.

— Я знаю, — отозвалась Сэм. — Я порой забывала, что он тоже ее потерял.

Чарли посмотрела в окно. Она уже наплакалась на всю оставшуюся жизнь.

— Я не могу уехать, не найдя эту фотографию, — сказала Сэм.

— Возможно, он все это выдумал. Ты знаешь, как он любил плести небылицы.

— Об этом он не стал бы врать.

Чарли промолчала. У нее не было такой уверенности.

— Вы проверили сейф? — Бен стоял в коридоре с пучком разноцветных проводов на плечах.

Чарли потерла глаза.

— Когда это у папы появился сейф?

— Когда он понял, что вы с Сэм читаете все, что он приносит домой. — Он отодвинул ногой несколько коробок, и их взгляду открылся напольный сейф, по высоте доходящий Бену примерно до середины бедра. — Ты знаешь код?

— Я вообще не знала, что у него есть сейф, — напомнила ему Чарли. — Откуда мне знать код?

Сэм встала на колени. Изучила круглый кодовый замок.

— Набор цифр должен был иметь для папы значение.

— Сколько стоит пачка «Кэмела»?

— У меня есть идея. — Сэм несколько раз покрутила ручку. Остановилась на цифре восемь, потом повернула немного назад — на два, а потом — на семьдесят шесть.

День рождения Чарли. Сэм дернула ручку. Сейф не открылся.

— Попробуй свой день рождения, — сказала Чарли.

Сэм еще раз покрутила ручку, останавливаясь на соответствующих числах. Потянула ручку.

— Не-а.

— День рождения Гаммы, — предложил Бен.

Сэм ввела числа. Снова неудача. Она тряхнула головой, будто догадавшись о чем-то очевидном.

— День рождения Расти.

Быстро ввела цифры. Попробовала ручку.

Опять ничего.

Сэм посмотрела на Бена.

— Твой день рождения следующий.

— Попробуй шестнадцать-три-восемьдесят девять, — сказала Чарли.

Тот день, когда Кулпепперы появились у кухонной двери.

Сэм медленно выдохнула. Обернулась. Повернула замок вправо, влево и еще раз вправо. Положила пальцы на ручку. Посмотрела на Чарли. Потянула.

Сейф открылся.

Чарли встала на колени позади Сэм. Сейф был набит до отказа, как и все остальное в жизни Расти. Поначалу она почувствовала только затхлый запах старых бумаг, но потом к нему примешалось что-то еще, похожее на женские духи.

— Я думаю, это мамино мыло, — прошептала Сэм.

— «Роуз Петал Делайт», — вспомнила Чарли.

Гамма покупала его в аптеке. Это было единственное, чем она себя баловала.

— Мне кажется, запах идет отсюда. — Сэм обеими руками вытащила стопку конвертов из верхней части сейфа.

Они были перевязаны красной лентой.

Сэм понюхала письма. Закрыла глаза, как кошка, урчащая на солнце. Расплылась в блаженной улыбке.

— Пахнет мамой.

Чарли тоже понюхала конверты. Кивнула. Запах был еле слышен, но он действительно принадлежал Гамме.

— Смотри. — Сэм показала на строку с адресом: получателем писем был Расти, почтовый ящик Университета Джорджии. — Это ее почерк. — Она провела пальцами по безупречным курсивным строчкам. — На марке значится Батавия, Иллинойс. Это город, где расположен «Фермилаб». Наверное, это любовные письма.

— Ну да, — сказал Бен, — но, возможно, вам не надо их читать.

— Почему это?

— Потому что они были действительно сильно влюблены.

Сэм сияла.

— Но это же чудесно.

— Правда? — Голос Бена прозвучал так высоко, как, наверное, не звучал ни разу после полового созревания. — Я хочу сказать, вы правда хотите читать пачку надушенных писем, которую ваш папа хранил перевязанными красным шнурком с тех пор, как они с вашей мамой только познакомились и, возможно… — Он вставил палец одной руки в приоткрытый кулак другой. — Подумайте об этом. Ваш папа мог быть настоящий кобель.

Чарли стало дурно.

— Давайте отложим это решение. — Сэм положила письма на сейф. Снова засунула руку внутрь и достала открытку.

Показала ее Чарли: это была аэрофотосъемка Космического центра имени Джонсона.

До «Фермилаба» Гамма работала в НАСА. Сэм перевернула открытку. И снова безошибочно узнаваемый мамин почерк.

Чарли вслух прочла предназначенное Расти послание:

— «Если вы видите, что что-то вышло из строя, вы знаете, как вернуть это в строй». Доктор Сьюз.