Хорошая я. Плохая я

Они уходят, обнимая друг друга за плечи. Самодовольные. Безмозглые. У одного член требует льда, а не восхищения. Слышится пение, игра в разгаре. Клондин сидит на краю кровати. Ноги не достают до пола, дрожит, лицом уткнулась в ладони. Она плачет, бормочет что-то о том, какая она идиотка.

– Не переживай, – говорю я. – Я ничего не скажу Фиби.

Она поднимает взгляд на меня. Макияж размазался, черные пятна. Глаза, как у панды. Рвота в волосах. Смущена.

– При чем здесь Фиби?

– Я подумала, может, он ей нравится. Я видела, как он обнимал ее, когда пришел.

– Он ей нравился раньше, сейчас нет. С тех пор, как она встретила Сэма. Блин, какая же я идиотка. Я влюблена в него сто лет, думала, что он тоже полюбил меня.

Я снимаю резинку с запястья, протягиваю ей.

– Тебе нужно умыться. Собери волосы в хвост, если хочешь.

Она шатается, поэтому я помогаю ей дойти до ванной, подаю губку, которую нашла в шкафчике над раковиной. Сделай теплую воду, говорю ей. Это поможет.

Спрашиваю, нужна ли ей моя помощь, она отвечает:

– Ты побудешь со мной еще, на всякий случай?

Я киваю. Она несет всякую околесицу, говорит бог знает о чем.

– Наверняка он всем расскажет, что я динамщица, сосу, а не даю.

– Вон там полотенце, вытри лицо.

– Боже, какой кошмар. Я надеюсь, он не вернется, как ты думаешь, он ведь не вернется?

– Нет.

– Как у тебя получается быть такой спокойной, блин?

Практика. Я много практиковалась.

Я пожимаю плечами.

– Я не знала, что у Фиби есть бойфренд.

– Блин, неужели я проболталась? Не говори ей, что я тебе сказала, она не хочет, чтобы Майк знал.

– А ты знакома с ним?

– Это парень, с которым она познакомилась прошлым летом, он живет в Италии, по-моему, они постоянно переписываются. Руки трясутся, ничего не могу с ними поделать.

– Это шок, скоро пройдет.

– Откуда ты все это знаешь? И когда Джорджи упала, ты знала, что делать.

– Читаю много.

Она наклоняется к зеркалу и кончиком полотенца вытирает пятна туши вокруг глаз.

– Фу. Вкус во рту такой мерзкий.

– Прополощи рот эликсиром.

– Почему ты такая добрая со мной? Почему пришла на помощь? Мы ведь не так уж хорошо поступали с тобой.

– Я подумала, что ты испугалась.

– Да, еще как. Такая идиотка. Боже, надеюсь, он никому не расскажет, а то мне в школе несладко придется.

– Я знаю, каково это.

Она поворачивается ко мне, смотрит, зрачки расширяются на мгновение, потом сужаются в точку, она пытается сфокусировать взгляд.

– Слушай, Милли, мне нужно тебя поблагодарить за все, что ты для меня сделала.

– Ничего, ты хотя бы запомни, что меня зовут не паскуда.

Из приличия краснеет, немного, даже когда нет сил.

– Да, извиниться тоже нужно. Прости, мы вели себя как форменные стервы, думали, просто смеха ради, но зашли слишком далеко.

– Почему я?

– Не буду сваливать всю вину на Фиби, но в принципе это была ее идея.

– Да, я догадываюсь, что она меня не слишком любит.

– Она терпеть не может всех, кого Майк берет в семью. Он обещал больше этого не делать, и тут опять – подвернулась ты. Сама понимаешь, она не могла встретить тебя с распростертыми объятьями. Блин, меня сейчас вырвет.

Она опускается на колени, обнимает обеими руками унитаз, ее сотрясают сухие спазмы, как Клару после падения Джорджи. Когда они проходят, я спрашиваю, нужно ли ей еще что-нибудь.

– Только начать новую жизнь, – отвечает она со смешком, изгибается так, чтобы видеть меня.

Если бы все было так просто.

– Не говори Фиби, что я это сказала тебе, но она тебя ревнует.

– Ревнует? К кому?

– К Майку. Он проводит с тобой много времени.

– Это совсем другое, просто сейчас у нас есть одно дело.

Одно довольно-таки важное дело.

– Да, а вот к матери она относится совсем не так, заметила?

Да, но пусть твой пьяный, заплетающийся, предательский язык расскажет мне почему.

– Я заметила, что они не слишком близки.

– А как могут быть близки люди, которые едва знают друг друга? Боже, опять тошнит.

Она свешивает голову над унитазом. Я убираю зубные щетки с зеркальной полочки над раковиной, наполняю раковину водой и подвожу к ней Клондин.

Она кивает, благодарит.

– В каком смысле – Фиби и Саския плохо знают друг друга?

– Ох, нет, она убьет меня, если догадается, что я все разболтала.

Придется блефовать. Я много раз видела, как ты это проделывала с женщинами, которых опекала, как ты притворялась, будто знаешь больше, чем на самом деле. Это прокатывало каждый раз, прокатит и с Клондин.

– Ты имеешь в виду болезнь Саскии?

Клондин поднимает голову, прищуривается.

– Откуда, блин, тебе известно? – спрашивает она. – Майк сказал?

– Типа того.

– Блин! Нет, это все-таки не совсем нормально, что ты живешь у них. Не то чтобы она провела в психбольнице годы, но сколько-то времени провела, она совсем слетела с катушек после рождения Фиби.

Я киваю, как будто мне понятно, о чем речь, и вставляю реплику о том, как, наверное, нелегко приходится Фиби.

– Еще бы, она считает себя виноватой.

– Почему?

– Не знаю. Но вот так.

– А сколько времени она провела в больнице?