Хорошая (ЛП)

— Я много об этом думала и просто хочу сказать, — начала я. — Я не считаю тебя насильником, — произнесла я.

— Приятно знать, — ответил Марк. — Потому что я не насильник.

— Знаю. Я почитала законы. Раз уж ты не стал разъяснять мне их в прошлый раз.

Марк нахмурил брови.

— Да что ты?

— Я посмотрела разрешенный возраст в Джорджии. Шестнадцать, — ответила я.

Марк прочистил горло.

— Я не стану заниматься с тобой сексом до восемнадцати. Мне всё равно, каков разрешенный возраст.

— Так ты думаешь, что делаешь что-то неправильное, — произнесла я.

— Нет, не думаю.

— Тогда какая разница семнадцать мне или восемнадцать?

— Что имеет значение, так это то, что ты не готова. Всего минуту назад ты была в ужасе из-за орального секса. Да и в любом случае, почему мы снова к этому вернулись?

Я опустила голову.

— Прости. Не знаю, почему я упомянула секс. Просто это всё, о чём я могу думать, — призналась я.

— Тебе не нужно думать об этом. И с чего тебе бояться, что я так скоро займусь с тобой любовью? Я даже не знаю твоего второго имени, — ответил Марк.

— Бринн, — автоматически ответила я. Я не думала о своём втором имени, а о том, что Марк использовал слова «займусь любовью» вместо «сексом». У меня внутри все потеплело.

— Бринн. Хмм, мне нравится. А теперь, у тебя ноги ещё не болят?

Я сидела на нём верхом всё это время. Как только это дошло до моего мозга, мои ноги тут же начали ужасно болеть.

— Болят. — Я слезла с колен Марка и села рядом с ним, сбрасывая сандалии и прижимая ноги к груди. — Почему ты пошёл учиться математике?

— Я не ходил.

— Я в замешательстве.

— У меня степень магистра по английскому.

— Тогда почему ты преподаешь математику?

— Потому что я хорош в математике, я занимался ей на последнем курсе. И найти работу учителем математики гораздо проще.

Я призадумалась.

— Обычно люди хороши или в одном, или в другом.

— Думаю, я благословлен.

— Ты христианин? — спросила я.

Он рассмеялся.

— Почему? Потому что сказал, что благословлен?

Я кивнула.

— Нет, Кейденс.

Я подумала, что должна уйти. Всё, что я выучила в юношеской группе, научило меня никогда не встречаться с атеистом. Это главное правило христиан. Не припомню правил о запрете на роман с учителем, а вот не христианин был совершенно точным табу.

— О чём ты думаешь? — спросил Марк.

Как будто я расскажу ему, о чём думаю.

— Хочешь всегда преподавать математику? — спросила я вместо этого.

— Ага. Но не на уровне старшей школы.

— Что ты имеешь в виду?

— Я коплю на то, чтобы снова учиться, — объяснил он.

— Для чего?

— Докторат по математике в Техническом университете Джорджии.

Я кивнула. Не знала, что сказать. На самом деле я совсем не смыслила в докторских программах. Полагаю, они делают тебя доктором или ещё что. В любом случае, мне не хотелось выглядеть совершенной тупицей или освещать наш возрастной разрыв.

— Хочу преподавать на университетском уровне, — сказал Марк.

— Ох. Думаю, студенты колледжа не такие доставучие, а?

Марк усмехнулся.

— Это на самом деле только из-за того, что материал в колледже нравится мне больше.

— Почему?

— Я вроде как устал говорить о себе.

— Невозможно. Мужчины обожают говорить о себе, — возразила я.

— Ты читала свой журнал «Мэри Клэр» на днях? — спросил он.

Я рассмеялась.

— Мило.

— Ты милая, — ответил он и наклонился, чтобы ещё раз меня поцеловать.

В этот раз я столкнула наши языки вместе, и это поразило и обрадовало его. Более того, он откинулся на диване и позволил мне делать всю работу. Я не возражала. По каким-то причинам я подумала, что мне нужно было доказать ему что-то.

— Сделай снова эту штучку, — сказал он между поцелуями.

— Какую штучку? — выдохнула я.

— Ты облизывала мою губу. Мне понравилось, — сказал он.

Я улыбнулась, довольная, отстранилась от него и склонила голову набок с вызовом.

— Нет.

Он рассматривал меня какое-то время.

— Да.

Я покачала головой, усмехаясь с притворной застенчивостью.

Он прижался ко мне, толкнул меня вниз на диванные подушки, и нежно поцеловал.

— Мне нравится, как невинно и дразняще ты флиртуешь, — сказал он. — И я позволю тебе так играть какое-то время, — он покрывал поцелуями мою щеку и спустился к шее, нежно посасываю чувствительную кожу, прежде чем прикусить ее зубами. Я захныкала и выгнулась, прижимаясь к нему. — Но лишь некоторое время. — Я вздрогнула.

Я не знала, куда деть свои руки, пока он целовал мою шею, и решила, что будет естественно пробежать ими по его волосам. Я изнывала от желания сделать это с тех пор, как увидела его на обочине дороги. Я колебалась, пальцы наготове над его головой, а потом я осторожно зарылась ими в его волосы. Они были мягкими и густыми, и клянусь, кончики моих пальцев прошли сквозь дюжину вихров. Я захихикала.

— Что? — спросил он, отстраняясь и глядя на меня.

— Твои волосы в полном беспорядке.

— Знаю, — ответил он, — Ничего не могу с этим поделать.

— Я и не хочу, чтобы ты что-то с ними делал. Мне нравится, — я ещё раз пробежалась пальцами по его волосам, медленно вслух считая его вихры.

— Один, два, три, — говорила я, — Ох, вот четыре. Пять. Шесть. И семь…