Хорошая плохая девчонка

25

Я ничего не записывала сегодня, потому что ходила на сеанс конфликтного анализа с профессором Александром и наш разговор отнял у меня много сил.

26

По совету своего адвоката, Джошуа Бирнбаума, я написала официальную жалобу на профессора Александра.

Хотя лично не держу на него зла. Такое с каждым может случиться.

Надеюсь, ему скоро будет лучше.

27

Меня снова поместили в одиночную камеру, хотя против меня не было выдвинуто никаких формальных обвинений. Мне запретили прогулки во дворе и посещение групповых сеансов исправительной терапии с профессором Реджинальдом.

О боже, какое ужасное наказание, не знаю, выдержу ли я?

(Шучу, профессор Реджинальд.)

28

Прошлым вечером Коринна прошептала мне через водосточную трубу:

— Не позволяй этим подонкам прикасаться к тебе.

Потом, перед самым сном, она снова приложилась губами к водосточной трубе со своей стороны и сказала мне:

— Планктон. Мое слово на сегодня, если ты забыла. Это микроскопические организмы, обитающие в толще воды. Они служат пищей для китов. Самые большие создания в мире питаются самыми маленькими, Ла. А теперь спи. Когда тебя выпустят на прогулку во двор, я буду первой, кто заключит тебя в свои жаркие объятия.

29

Даже в очень пасмурный день есть надежда на то, что в небе появится солнышко и озарит все вокруг своим чудесным светом. Второе письмо моего маленького друга Оливера, пришедшее всего через несколько недель после первого, было для меня словно лучик солнца в темный осенний день.

Дорогая Дэлайла!

Большое спасибо тебе за очень интересное письмо из тюрьмы. Я показал его своим друзьям, и они говорят, что ты теперь моя подружка. Я объясняю им, что ты пока не моя подружка, потому что сидишь в тюрьме. Ты станешь моей подружкой, когда тебя выпустят оттуда. Не могла бы ты прислать мне свою фотографию, чтобы я мог на тебя любоваться время от времени? Я повешу ее на стену. Та фотография, что я скачал из Интернета, очень хорошая, но так как ты на ней обнаженная, то не думаю, что мои родители разрешат мне повесить ее на стену.

Если тебя несправедливо обвинили и посадили в тюрьму, то, может быть, нам попытаться вытащить тебя оттуда?

Твой друг по переписке, Оливер

P. S. Я очень тебя люблю.

Ты мое солнышко, Оливер. Пожалуйста, не взрослей!

30

Сегодня ко мне в камеру после сеанса исправительной терапии заглянул профессор Реджинальд, чтобы отдать мне открытку, подписанную им самим и всеми девушками. Это была открытка фирмы «Холлмарк» с надписью внутри:

В таком огромном мире,

Мы пишем близким самым,
ЧТО ТАК ПО НИМ СКУЧАЕМ,
ТАК ЖДЕМ, ТАК ДНИ СЧИТАЕМ!

Профессор Реджинальд также принес с собой потрепанную книгу в мягкой обложке, хотя книг я не люблю и читаю только журналы. Это была «Луна и грош» Уильяма Сомерсета Моэма. На обложке была изображена полуобнаженная женщина-полинезийка с большой грудью, которая раздевалась перед мужчиной, сидящим за мольбертом. Этот парень был вроде тех, что кадрят девчонок на пляже и вешают им лапшу на уши, говоря нечто вроде: «Детка, тебе надо работать моделью. Я из журнала „Плейбой”». Однако после нескольких так называемых фотосессий в вонючей комнате этого парня обычно не составляет большого труда понять, что если он и работает на «Плейбой», то только в своем грязном воображении.

— Эта книжка мне очень нравилась в детстве, — сказал профессор Реджинальд. Такое ощущение, что ему стыдно признаваться в том, что ему что-то нравилось в детстве. — Возможно, тебе она тоже понравится. Хотя, может, и нет.

Охранники не позволили ему задержаться надолго, потому что надзиратель Харрисон наложил на меня строгий карантин, который относится ко всем посетителям, за исключением самого надзирателя Харрисона.

— Спасибо большое, профессор Реджинальд. — Я не могу смотреть ему в лицо, поэтому делаю вид, что разглядываю пошлую картинку на обложке. — Если мне будет скучно, я, возможно, почитаю вашу книгу.

31