Хорошая работа

— Патлатые парни не ходят в музеи, не пялятся на Венеру и не тычут друг друга кулаком в бок, говоря: «Я бы не прочь перепихнуться с ней вечерком в субботу».

— Ох! — задохнулась Ширли.

— И не притаскивают картину домой, чтобы онанировать, глядя на нее, — безжалостно продолжал Вик.

— Я не слушаю, — пролепетала Ширли, убегая в свой кабинет. — Не понимаю, что за бес в вас вселился?

А я — тем более, подумал Вик Уилкокс, устыдившись своего порыва, едва за Ширли закрылась дверь. Оставалось еще несколько недель до того момента, когда он поймет, что влюбился в Робин Пенроуз.

2

Зимний семестр в Раммиджском университете, как и осенний и летний, продолжался десять недель, но казался самым длинным из-за унылого времени года. Утром было темно, смеркалось рано, а днем солнце очень редко пробивалось сквозь пелену облаков. В кабинетах и аудиториях весь день горел свет. Воздух на улице был холодный и насквозь пропитан сыростью.

От него тускнели все цвета и размывались контуры городского пейзажа. Даже циферблат часов на университетской башне различался с большим трудом, а их бой казался приглушенным и унылым. Воздух холодил кости и застревал в легких. Некоторые приписывают характерный аденоидный прононс местного диалекта именно особенностям зимнего климата: постоянный насморк и хронический синусит принуждают жить с открытым ртом и заглатывать воздух, как рыба. Зимой невозможно понять, что именно подвигло людей поселиться и размножиться в таком холодном, сыром и мрачном месте. Единственный возможный ответ — работа. Ничто иное не заставит человека приехать сюда, а если приехал, остаться. Вот уж не позавидуешь тем, кто не нашел работы ни в Раммидже, ни в его пригородах, и обречен бездействовать в городе, где кроме как работать делать попросту нечего.

Робин Пенроуз не была безработной. Пока. И работы у нее было хоть отбавляй: преподавательская, научная, а на кафедре еще и административная. Прошлую зиму она пережила лишь потому, что с головой ушла в работу. Только и ездила туда-сюда: из своего маленького домика в теплый, хорошо освещенный кабинет и обратно, не обращая внимания на отвратительную погоду. Дома она читала, делала выписки, разбирала эти выписки и на компьютере превращала в связные тексты, проверяла студенческие рефераты. В Университете читала лекции, проводила семинары, консультировала студентов, беседовала с кандидатами на преподавательские места, ходила на заседания всяческих комиссий и опять-таки проверяла рефераты. Дважды в неделю она играла в сквош с Пенни Блэк. Это такая форма отдыха, не связанная с климатическими условиями или каким-либо другим воздействием окружающей среды: лупить по мячу, потеть и пыхтеть на ярко освещенном корте спортивного центра можно где угодно — в Кембридже, в Лондоне или на юге Франции. Напряженная умственная работа, изредка прерываемая короткими вспышками физических упражнений, — таков был ритм жизни Робин в ее первую раммиджскую зиму.

Но этот зимний семестр стал иным. Каждую среду Робин покидала привычную обстановку и ехала через весь город (более коротким и прямым путем, чем в первый раз) на завод в Вест-Уоллсбери. По дороге она злилась на необходимость тащиться туда. Эти поездки отвлекали ее от работы. Дома ее ждало множество книг и статей в журналах, которые нужно было прочитать, осмыслить, извлечь из них суть, после чего выстроить систему. Жизнь коротка, критика вечна. Нужно было подумать и о карьере. Единственный способ закрепиться в академических кругах — это крепкая и впечатляющая обойма исследований и публикаций. И тут от Теневого Резерва нет никакой пользы. Напротив, он мешает, отнимая у Робин драгоценный свободный день, когда она не занята делами кафедры.