Хорошая война

От площади Макс и Марта через епископский мост вернулись в замок. Женское собрание уже второй час должно было 'вот-вот' закончиться. Макс решил заглянуть на конюшню, посмотреть, не забыли ли конюхи покормить и его коня.

На конюшне тоже ждали, что собрание 'вот-вот' закончится. Наиболее торопливые дамы уже послали вниз записки с требованием запрягать. Кучер Шарлотты, бургундец средних лет, доложил, что кони из упряжки и конь Макса накормлены и почищены. Макс не нашел себе дела на конюшне и направился встречать жену у дверей зала, где проходило собрание. Проходя по галерее с выходившими во двор высокими окнами, он встретил нескольких скучающих рыцарей и шумную женскую компанию в десяток служанок и каммерфрау, где уже заняла хорошее место Марта.

Один из скучавших рыцарей, по виду француз, преградил Максу путь и потребовал бескомпромиссным тоном:

— Прошу Вас, мессир, подтвердить, что мадемуазель Розалинда де Бонневиль самая прекрасная девушка во всем белом свете.

Ничего подобного Макс в жизни бы не подтвердил. По рыцарским правилам, в ответ надо было назвать другую 'самую прекрасную' даму. Обычно каждый рыцарь заранее решал, кого будут объявлять прекраснейшей. Не принято было прославлять кровных родственниц и особенно жен. Не вполне уместно называть отсутствующих на турнире. И отсутствующей даме никакой радости, и присутствующие дамы будут все до одной недовольны. Макс взялся было вспоминать, кто из виденных им дам мог бы претендовать на это почетное звание, но тут же обнаружил, что он как с утра приехал, так ни одной дамы и не встретил.

— О чем Вы раздумываете, мессир? — нагло переспросил незнакомец, — Вы согласны, но не желаете этого признать, только потому, что я сказал первый? Или Вы не согласны и боитесь в этом признаться, чтобы я не вызвал Вас на поединок?

— Прекраснейшая дама во всем белом свете — ее светлость Аурелла Фальконе, — назвал Макс первую же даму, про которую он точно знал, что она присутствует на турнире. Этим он поставил собеседника в неловкое положение, поскольку, находясь в замке Фальконе, очень невежливо было бы спорить с комплиментами в адрес хозяйки.

Но незнакомец был не из тех, кто охотно встает в неловкие положения.

— Какой Вы хитрый, мессир. Уверен, что прекрасную Ауреллу Вы в глаза не видели, а назвали ее, чтобы я не стал с Вами спорить. Я же видел, что Вы задумались, а прекраснейшую не выбирают, задумавшись. Может быть, дамы Вас вообще не привлекают?

Последнюю фразу можно было понять по-разному. Это мог быть намек на некуртуазность, что, хотя и не красит рыцаря, но встречается частенько, равно, как и другие плохие манеры. Замечание же о плохих манерах тяжким оскорблением ни по закону, ни по совести не является. К тому же, известны многие славные рыцари, не увлекавшиеся куртуазными играми. Это мог быть намек на импотенцию, на каковую тему в мужских кругах шутят постоянно, и, случись кому посчитать, что такое намек его страшно обидел, остальные поймут это как признание в мужском бессилии. Но Макс, ожидая подвоха, а также от неуверенности в французском, решил, что его обвинили в содомском грехе, каковой, со слов Шарлотты, в солнечной Италии был распространен куда больше, чем некуртуазность или импотенция.

Лотти говорила, что в конфликтных ситуациях не обязательно убивать хама на месте, достаточно дать ему пощечину. Не вопрос. От всей своей добросовестной немецкой души Макс вложился в удар. Толчок правой ногой — поворот бедер — поворот плеч — поднимается локоть — плетью взлетает рука — Плюх! Незнакомец не успел отреагировать и с удивленным лицом вылетел в закрытое окно.

На звон стекла и треск рамы обернулись все, кто был в галерее. Из зала выскочила служанка и поинтересовалась, что здесь происходит. Марта опередила всех с ответом.

— Мессир де Круа сказал, что прекраснейшая дама на турнире — Ее светлость Аурелла Фальконе, а другой мессир сказал, что мессир де Круа Ее светлость в жизни не видел и говорит так только из вежливости. Мессир де Круа тогда дал тому мессиру пощечину, а тот мессир обиделся и выпал в окно.

Другие женщины не следили внимательно за Максом, но слышали, что он назвал имя хозяйки, после чего второй рыцарь сказал что-то, за что Макс его ударил. Возражать и дополнять никто не стал. Рыцари, хотя и прислушивались к беседе, не поспешили давать ответ какой-то служанке. Та, в свою очередь, выслушав Марту, юркнула обратно в дверь, не дожидаясь, пока до нее снизойдут рыцари.

Через некоторое время дамы закончили свои женские дела и начали расходиться. Шарлотта вышла в числе последних, беседуя с Виолеттой Сфорца. Макс подошел и был представлен Виолетте, после чего она откланялась и ушла по своим делам.

— Ты сам додумался назвать прекраснейшей дамой Ауреллу, или тебе кто-то подсказал? — сразу же спросила Шарлотта.

— Просто я тут больше никого не знаю. А что?