Хорошая война

Макс без труда смахнул более легкий меч врага, верхним круговым ударом заставил того отступить к стене и поразил колющим ударом в низ живота под кирасу с дистанции дальше, чем доставал меч француза. После чего попытался отрубить голову, но, поскольку Франц недостаточно хорошо наточил свой меч, всего лишь перерубил половину шеи и сломал позвоночник.

Патер читал гневную нотацию швейцарцам, Бык отправил к воротам двух караульных и уже успел куда-то отойти, а швейцарцы добили раненых, обыскали тела убитых и пробежались по замку, не исключая и помещений верхнего двора. Из людей Шарля-Луи были убиты все, немногочисленная прислуга наверху встретила солдат криками и возмущениями, которые не возымели действия в плане защиты имущества и девичьей чести. Ротемауль попался совершенно случайно, не рассчитав, сколько времени надо было просидеть в кладовке, пока все уйдут. Выглянул, был замечен, опознан и препровожден во двор.

— Кто это? — поинтересовался Макс.

— Ротемауль, вербовщик, — ответил Франц, — это он убедил большинство наших перейти на службу к этому французу.

— Что посоветуете с ним сделать, святой отец? — спросил Макс Патера.

Патер потер ушибленное плечо, поморщился, многозначительно поднял к небу указательный палец и процитировал Евангелие.

— Kто соблазнит одного из малых сих, верующих в Меня, тому лучше было бы, если бы повесили ему мельничный жернов на шею и потопили его во глубине морской.

— Малых сих? — возмутился Ротемауль, — Да ты протри глаза, божья овца, это же здоровые лбы, на них пахать можно!

— Щенки, сынки и сопляки! — ответил подошедший Бык. Никто не заметил, когда он успел заглянуть в замок, но вернулся толстяк уже с большим мешком. Ротемауль интуитивно сделал шаг назад, ожидая драки, и был удивлен до потери речи, когда никто не посмел возразить на последнюю реплику. Какая же должна быть репутация у человека, который может бросить такое в лицо тридцати вооруженным швейцарцам?

— Вешайте жернов, топите, и по домам! — приказал Бык, не вникая в суть вопроса.

Ротемауль и пикнуть не успел, как ему на шею накинули петлю, привязанную к какой-то железке. За неимением под рукой морской пучины, вербовщика вместе с петлей и железкой бросили в колодец.

Все дела были сделаны. Можно было уходить. Макс теперь точно знал, что Шарлотта не здесь, потому что его встретил Шарль-Луи, а не дядюшка де Креси. Значит, сообщение с указанием на замок было ненастоящее и ее не увозят сегодня вечером.

Тут прибежал швейцарец от ворот и попросил Макса получить записку, которую доставил посыльный, сказавший адрес 'лично в руки графу де Круа, герб на лазоревом поле серебряный щиток, граф молодой, высокий, бороду бреет, должен быть в замке святого Альберта с французскими гвардейцами и какими-то немецкими наемниками'.

Макс порадовался, что посыльного не пустили внутрь, и спустился получить письмо, которое ему отдали без всяких сомнений. Посыльный ответа ждать не стал и убежал обратно к пристани. Пока Макс соображал, на каком языке эти каракули корявым почерком имеют смысл, посыльный уже скрылся из виду. А написано было по-французски 'дядя увозит племянницу завтра на рассвете, в лагерь не вернется', что Макс и разобрал, когда посыльный уже скрылся из виду.

Пора было уходить. Швейцарцы забрали из замка две телеги с лошадьми, на одну сложили убитых, на другую свалили трофеи и посадили раненых. Заодно швейцарцы привязали к телеге трех французских рыцарских коней. Патер раздал всем обещанную надбавку.

— Кто знает город? — наудачу спросил Макс, когда швейцарцы в полном составе вышли из замка.

— Мы тут третью неделю живем, — ответил Бык, — а что надо сделать? Продолжаем искать Ее Светлость, раз уж здесь ее нет?

— Да. Ее собираются увезти отсюда завтра на рассвете. Надо найти ее до утра.

— Ее, или Фрау Профос, или графа де Креси, или кого-то приметного из людей де Креси? Кого-нибудь из них в городе наверняка видели. Я бы попросил о помощи наших местных знакомых из братства святого Марка. Я знаю, там занимается пара человек из городской стражи, можно бы было договориться, чтобы стражники завтра заглядывали во все кареты.

— Хорошо. Вам с преподобным заплачено до завтра, так что мне нужно ваше содействие.

— Безусловно, Ваша Светлость, — согласился Бык.

— Тогда ты отведешь меня в братство, а Вы, преподобный, организуете помощь раненым и похороны убитым.

Патер кивнул. Макс махнул рукой Францу.

— Франц!

— Слушаю, Ваша светлость!

— Поступаешь в подчинение Патера. Или опять решите продаться какой-нибудь французской сволочи?

— Виноват, Ваша светлость. Я их отговаривал, но у нас демократия, Вы же знаете.

— В гробу я видел вашу демократию. Если ты еще раз меня предашь… — Макс аристократично положил руку на эфес. Простолюдин в таких случаях потрясает кулаком.

— Петр отрекся от Иисуса три раза, но Христос простил Петра, — вступился за Франца Патер.

— Я всего лишь скромный грешник, — ответил Макс, — больше двух раз я никого не прощаю.

— А я… Тоже скромный грешник, — попытался оправдаться Франц, — я больше двух раз никого не предаю.