Хорошая война

Упомянутый де Креси сделал ту же ошибку, что и Винс. Он пошел на улицу Богачей. Марковы братья опознали его и следили за ним, пока он не вышел в менее людное место. Де Креси был рыцарем и умел убивать, но против Макса он нанял почти полсотни профессионалов, и те не справились. Зато его самого убили трое любителей — ученик кузнеца, виноградарь и владелец обувной мастерской. Люди добрые, законопослушные и совершенно безобидные на вид. Привыкшие делать сами то, что должно быть сделано хорошо.

Над турнирным лагерем стоял насыщенный запах жареного мяса, пряностей, вина, мужского и лошадиного пота, пороха, смолы для факелов и менее значимых ароматов из той же гаммы.

Пока солнце еще не село, провели конный бугурт. Рыцари, участвовавшие в групповом сражении, были облачены в усиленные доспехи и шлемы с решетчатыми забралами, вооружены копьями и мечами. Их седла имели высокие луки, надежно страхующие всадника от падения. Лучшим рыцарем дамы назвали мессира Доменико ди Кассано.

Штурм потешного замка начался при свете заходящего солнца, а закончился в сумерках при свете горящего замка. Потом замок расстреляли из пушек, порубили топорами, раскатали по бревнышкам, остатки сложили в два костра. Костры из сухого дерева получились яркие и высокие.

После штурма приступили к тому, что было запланировано на завершение турнира, то есть, к конным и пешим поединкам лучших бойцов.

В начале конного турнира в ложу Суда Любви и Красоты заявился Витторио Сантальберти с претензиями к Аурелле Фальконе, с письменной жалобой на беззаконного Максимилиана де Круа и даже с собственным стряпчим. Аурелла при полной и безоговорочной поддержке всех прочих дам с негодованием отказалась принимать какие-то меры и категорически отклонила все просьбы о компенсациях.

— Так Вы хотите сказать, что Вы сейчас законная владетельница Ферроны? — еще больше рассердился Сантальберти, — после того, как Вы отказались от наследства, в пользу кого, кстати? Я ведь тоже имеют кое-какие права.

Аурелла, до этого сидевшая, откинувшись на спинку кресла, медленно выпрямила спину. Со стороны это походило на то, как кобра бы поднялась и раскрыла капюшон.

— Вот что я вам скажу, сестричка, я признаю Ваши права на город только после того, как Вы компенсируете мне то, что натворили в моем замке Ваши гости! — повысил голос Сантальберти.

Аурелла ничего не сказала. Только недовольно поджала губы. Змея бы на ее месте высунула раздвоенный язык.

— Разграбили и подожгли замок! Оставили там кучу трупов! — не встретив сопротивления, разорялся Сантальберти, — я уже жаловался Джанфранко вчера днем и сегодня утром! Его после этого замучила совесть, и он убежал в монастырь, лишь бы не платить!

— Вы. Отвратительно. Себя. Ведете, — прошипела Аурелла последнее змеиное предупреждение.

— Это Вы отвратительно себя ведете! Вы и Ваши гости, будь они неладны! — еще раз повысил голос Сантальберти.

Замолчали и повернулись к трибуне разгоряченные алкоголем и адреналином зрители. Отвлеклись от барьера герольды. Придержали коней и подняли копья поединщики.

Аурелла резко встала.

— Сеньоры, здесь обижают дам!

Сантальберти обернулся. Через мгновение несколько ближайших рыцарей и оруженосцев взлетели на трибуну, схватили его и перебросили через перила на ристалище.

— Как вы смеете! — вскричал скандалист.

Кто-то ударил его по лицу. Присоединились еще несколько человек. В самом деле, что за безобразие, когда какой-то мелкотравчатый провинциал кричит наследникам графских и герцогских титулов 'как вы смеете'.

В мгновение ока Витторио Сантальберти был избит и лишен рыцарского звания. Его меч был сломан, а обломки брошены к его ногам. Рыцарские шпоры были сорваны. За неимением под рукой щита с гербом, который бы можно было стереть, сплющили гербовый перстень-печатку. Три раза громко спрашивал герольд, указывая на виновного: 'Кто это такой?', три раза ему отвечали, что это рыцарь, и три раза герольд громко возражал: 'Нет, это не рыцарь!'. Попавшийся под руку священник громко прочитал сто восьмой псалом: 'Да будут дни его кратки, и достоинство его да возьмет другой. Да будут его дети сиротами, и жена его вдовою… Да не будет сострадающего ему; да не будет милующего сирот его… Да облечется проклятием, как ризою, и да войдет оно, как вода, во внутренности его и, как елей, в кости его'. Слуги взяли его за руки и за ноги, вытащили из турнирного лагеря, раскачали и бросили в реку. Утром его тело найдут ниже по течению с ножевым ранением в сердце, без кошелька, перстней и бархатного дублета.

Чемпионом конного турнира стал некий хитрый рыцарь из Ломбардии, который еще днем приказал кузнецу расширить глазницы турнирного шлема. В каждой сшибке он видел противника достаточно хорошо, чтобы попасть ему в щит, в то время, как все прочие в сумерках ломали копья о кирасы или даже о доспехи лошадей.