Хорошее соседство

Одна из этих историй рассказывала о молодой женщине, почти девочке, чей хозяин кое-как справился с Тринадцатой поправкой, платя бывшим рабам гроши, чтобы они остались следить за его домом и работать на его земле. По тем временам он считался старым человеком, ему было лет шестьдесят, и он сумел защитить от янки свой дом и свой хлопок. Плевать он хотел на войну, он был полон решимости стоять на своем – и это касалось не только хлопка. Он обратил внимание на эту девушку, прачку, и оставил ее в покое, лишь когда она забеременела. Ее отец, разозлившись, что его дочь обрюхатил человек, больше не имевший на это права, убедил других работников уйти от хозяина и поискать счастья в другом месте.

И эти «проклятые неблагодарные перебежчики» отправились пешком через весь штат в Кентукки, где, как считала одна из женщин, у нее были родственники. Дорога не представляла труда для рабочих людей, привыкших целый день проводить на ногах. Но молодой женщине на восьмом месяце беременности идти было тяжело. Она и без того отличалась слабым здоровьем – вот почему ей позволили стирать белье, а не работать в поле. А теперь к тому же ребенок рос в ее животе и тянул ее вниз. До Кентукки она никак не дошла бы.

Она потеряла сознание на маленькой лужайке перед юным деревцем, которое впоследствии стало любимым дубом Вэлери. Три дня она не могла встать, а на четвертый родила крупного, крикливого мальчика, который забрал ее жизнь, появившись на свет. Он прожил совсем немного, и его похоронили рядом с матерью, в нескольких шагах от дерева, под которым родился.

Эта грустная история получила трогательное продолжение. Такие легенды, как правило, рассказывает самый пожилой член сообщества. В нашем случае это была Эстер, и в ее интерпретации мать и сын стали добрыми ду́хами, защищавшими дерево и землю вокруг него. Мы не нашли объяснений, почему эта защита ему не помогла.

Голос Вэлери дрожал. С трудом сдержав слезы, она пробормотала:

– Все слишком плохо. Именно этого я и боялась.

Дерево стояло примерно в тридцати футах от ее дома и накрывало своей тенью дом и сад. Другие, более молодые деревья росли чуть дальше, большей частью по краям участка, где больше солнечного света. Старый дуб стал причиной, по которой Том и Вэлери выбрали именно этот дом, хотя он был меньше и дороже другого, выставленного на продажу в то же время.

– Видишь эти ветки? – Вэлери указала пальцем. – С них осыпаются листья, и плотность листвы составляет примерно тридцать процентов того, что было прошлым летом. Тридцать процентов. И здесь тоже все плохо, – она указала на другие ветки. – Процентов семьдесят.

– Может быть, оно еще выздоровеет, – предположила Эллен. Она была оптимисткой – вот почему мы обрадовались, когда она возглавила наше товарищество. Мы ценили ее позитивный подход к решению любых проблем, ее терпеливость. Нам нравилось, что нами руководит темнокожая женщина. Она являла собой живое воплощение перемен, наших представлений о том, каким должен быть идеальный Оак Нолл: дружелюбным и толерантным.

– Выздоровеет? – Вэлери покачала головой. – Хотелось бы верить, но… Сдается мне, это признаки скорой гибели. Не только веток – всего дерева, – ее глаза вновь наполнились слезами. – Черт бы побрал этих соседей. Я сразу все поняла, еще когда они начали строить дом – а тут еще бассейн…Слишком сильный удар по корневой системе.

– Почему ты думаешь, что причина в этом, а не, скажем, в болезни? – спросила Эллен. Вэлери повернулась к ней.

– Семь лет учебы, вот почему. Кандидатская степень, вот почему. Огромный личный опыт, вот почему. Ты всерьез задаешь мне этот вопрос?

– Ясно, – сказала Эллен. – Прости, я лишь…

– Нельзя было давать им разрешение на постройку. Все понимают, какой ущерб она может нанести деревьям, поэтому никто здесь не строил такие дома. Они всегда были маленькими и недорогими. Их строили, чтобы не повредить корни. Осторожно. А эти думают только о деньгах. Во всем ищут выгоду!

– Да, я понимаю, но…

– Я засужу этих бессердечных сукиных детей, – сказала Вэлери. – Строительную фирму, установщиков бассейна и…

– Полегче, – осадила ее Эллен. – Может, для начала срежешь эти ветки и посмотришь, поможет ли? Зачем создавать лишние неприятности?

Вэлери села на траву, прислонилась спиной к дереву. Подняла голову, посмотрела вверх. Две голубые сойки прыгали с ветки на ветку и скрипели, как динозавры. Брачный ритуал? Борьба за территорию? Синицы пищали и свистели, летая к кормушке и обратно.

– Я бы очень хотела, чтобы ты оказалась права, – хрипло прошептала Вэлери. – Очень. Но ты ошибаешься.

Эллен помолчала какое-то время, потом как можно мягче ответила:

– Вэлери, ну чего ты? Это всего лишь дерево. Никто же не умирает.

– Хочешь сказать, я слишком остро реагирую, – сказала Вэлери. – Хочешь сказать, я ненормальная.

– Никто не считает тебя ненормальной. Просто… не надо так сильно переживать. Это прекрасное дерево, может быть, даже историческое, но, как я уже сказала, это только дерево.