Хорошее соседство

– Оно… оно – часть моей жизни и жизни Зая. Оно – наш друг, Эл. Да, не все считают растения своими друзьями. Но у многих из нас есть кошки или собаки, о которых мы заботимся, как о детях, и потерять их – все равно что лишиться члена семьи. Для меня друзья – мои деревья, особенно это, – Вэлери прижала ладони к толстым корням. – К тому же нужно отстаивать свои принципы. Я эколог. Если я не буду бороться за окружающую среду, кто тогда будет? Ты должна встать на мою сторону, Эллен, иначе мы глазом моргнуть не успеем, как в Оак Нолле не останется ни одного дерева.

– Да, конечно. Но… может, ты сначала поговоришь с Уитманами? Постараешься им объяснить?

– Объяснить что? Как мне поможет этот разговор? Дереву уже нанесли вред, и ничего нельзя исправить. Они могут сказать, что им очень жаль, но мне не нужны ни их извинения, ни извинения их строителей. Я хочу вообще изменить эту политику и практику.

– Обычно мы добивались всего мирным путем, – сказала Эллен. – В жизни и без того столько конфликтов. Я устала, Вэл.

Вэлери поднялась с травы.

– А кто не устал? Пойдем в дом, восстановим наши силы с помощью чудесного сырного пименто. И холодного пива, если хочешь.

– Заметь, не я это предложила, – ответила Эллен.

– За это ты меня и любишь, да?

Прежде чем подавать иск, Вэлери решила подождать, понаблюдать за деревом, выяснить, точно ли нет признаков болезни. Ей очень хотелось ошибиться. Хотя бы чтобы ее предположение оказалось менее ужасным, чем правда. Она согласна была на все, лишь бы не испытывать неприязни к Уитманам. Она хотела жить со всеми в мире, быть для всех чудесной соседкой (это наши, не ее слова). Хотела понять, смогут ли они с Джулией Уитман стать подругами. Но дерево жило своей жизнью, все быстрее теряя листья, всем своим видом бросая Вэлери вызов, проверяя на прочность ее чувства. «Не закрывай глаза на эту ситуацию, Вэл, – словно говорило оно. – Заступись за меня – иначе чего стоит вся твоя борьба?» В конце концов она решила обратиться к адвокату, белому мужчине по имени Уилсон Эверли.

Лично Вэлери, пожалуй, предпочла бы темнокожего, но она считала стратегически важным сделать правильный выбор. Эверли ведь не только белый, он – уроженец Юга, и его семья жила в этом штате с времен Гражданской войны. Многочисленная семья, все члены которой были яростными борцами за экологию. Эверли был почетным членом многочисленных организаций по охране природы и адвокатом, работавшим в солидной фирме. Лучшего варианта Вэлери и представить не могла.

Уилсон Эверли, выглядевший столь же безукоризненно, как и его репутация, встретил ее в коридоре фирмы и провел в свой кабинет. В майским день Эверли надел легкий жемчужно-серый костюм и накрахмаленную белую рубашку с воротником на косточках; никаких пуговиц! Его узкий галстук, яблочно-зеленый с фиолетовыми полосками, был единственным намеком, что он не только благопристойный джентльмен с юга. Мы прячемся у всех на виду, часто говорил Том, тоже южанин, о таких мужчинах, как он сам и Эверли, от которых ожидалось, что они станут стереотипными консервативными христианами, соблюдающими все традиции Юга. Эллен, в свою очередь, сказала бы – хорошо, когда тебя принимают за кого-то положительного, потому что, когда ее, эмигрантку с Гаити, считали афроамериканкой (и считали часто), ничего хорошего за этим не следовало.

– Садитесь, пожалуйста, – сказал Эверли. – Могу я вам что-то предложить? Чаю со льдом? Воды?

Его акцент звучал в точности так, как акцент бесчисленных плантаторов из далекого прошлого, который у множества темнокожих ассоциировался с угнетением и жестокостью, пусть даже на подсознательном уровне.

Вэлери вспомнила, как она волновалась, переезжая из Мичигана на юг, хотя ей очень хотелось преподавать в колледже и жить в штате, где снег – редкое удовольствие. Разум говорил ей, что на юге очень много белых людей, которые не размахивают флагом Конфедерации и даже стыдятся своего прошлого. Но подсознательно она ожидала, что каждый белый человек будет пытаться унизить ее, едва ему представится возможность. Она сказала об этом Тому в их первую встречу, после собрания молодых преподавателей, и ожидала, что он станет оправдывать себя, свой штат и жителей юга, как другие белые. Ожидала, что он скажет: «Ты слишком утрируешь. Расизм навсегда остался в прошлом». Но он очень искренне ответил: «Мне жаль. Все это ужасно. Я восхищаюсь тобой за то, что ты решилась сюда приехать». Потом он рассказал ей, что высоко ценит У.Э.Б. Дюбуа, и они сменили тему разговора.

– Я хочу узнать обо всем, что произошло с вами и этим прекрасным деревом, – сказал Эверли.

– Спасибо за понимание. Только оно уже не прекрасное. Как я вам рассказала по телефону, его корневая система разрушена. Дерево умирает.

– И виновато в этом строительство дома, – Эверли проверил свои записи, – позади вашего.